Сейчас на сайте

<К вопросу о смертной казни>*

Уважаемые редакторы!
В течение короткого времени мне пришлось выдержать несколько весьма ожесточенных споров, результатом которых явилось крайнее удивление. Мне никогда ранее не казалось, что люди, окружающие меня, мои товарищи, могут так страстно желать смерти других людей, и более того, считать само собой разумеющимся узаконенное убийство. Я имею в виду смертную казнь. Для оправдания этого пережитка недавнего варварства привлекаются изощренные логические построения, умственные эксперименты, но опускается столь важная вещь как человечность. Останавливаешься перед этим странным явлением.
Некоторые мои оппоненты считают отвращение, вызываемое институтом смертной казни, признаком нездоровья, маразма. Невольно начинаешь думать, что действительно, только человечество, пережившее христианство, гуманизм и многое другое, смогло избавиться от этого животного бессилия!
Печальнее всего то, что такая точка зрения распространена повсеместно. Многие и многие считают, что отмена смертной казни привела бы к разложению общества, к искажению общественной психологии, к волне насилий и убийств, что единственное спасение общества - жесткость наказания. Но насколько мне известно, это последнее никогда не имело целебных свойств в цивилизованном мире и не избавляло общество от преступности, а напротив, привило привычку к жесткости. Мне кажется, что средством, куда более эффективным, является уничтожение социальных корней преступности, а в самой борьбе с преступностью - не строгость, но неминуемость наказания. Смертная казнь только закрепляет в сознании людей, пусть это ими даже не осознается, право на убийство. Правда, на узаконенное убийство, убийство разрешенное. Таким видом убийства является, например, война. Я уверен, что пока общество сохраняет смертную казнь, насилие неискоренимо. Это, по-моему, вытекает из следующего:
Смертная казнь есть реализация следующих актов:
А. Изоляция преступника от общества,
Б. Мести,
В. наказания,
Г. воспитания.
Рассмотрим целесообразность смертной казни в каждом из этих четырех случаев.
Изоляция преступника от общества. Смертная казнь в этом аспекте признается желательной, вероятно, если преступник неисправим и повторение преступления возможно на протяжении всей его жизни. Причем здесь имеет значение ранг преступника. Большинство людей признается, что смертная казнь допустима лишь в отношении убийц или лиц, совершивших тяжкое насилие. Мне кажется неоправданным и это исключение. Во-первых: преступники этого типа в подавляющем случае люди тяжело больные, поэтому нуждаются в лечении, а не в уничтожении. Во-вторых, небольшое число психически здоровых людей, которые оказываются способными на подобное преступление, может быть навсегда изолировано от общества и поставлено в условия, исключающие возможность рецидивов. Для этого совершенно нет необходимости убивать человека, достаточно, например, одиночного пожизненного заключения.
Месть. Месть давно признана явлением отрицательным, но бессознательно она культивируется в нас с давних времен, и немалая роль в этом принадлежит смертной казни. Именно местью, как мне кажется, можно объяснить суровость приговора "смертная казнь". Так общество мстит человеку, уже изолированному, уже безвредному, уже бессильному перед ним.
Наказание. Смертная казнь как наказание - бессмыслица, т.к. наказание направлено на изменение человеческого сознания, смерть же уничтожает сам объект перевоспитания.
Некоторые мои оппоненты заявляли следующее: лишение свободы как наказание для убийц недостаточно. Здесь, как говорили они, действует следующая психология. "Жизнь - высшая ценность. Поэтому лишившись свободы, я все же выиграю, т.к. забрал жизнь. К тому же, пока я жив, можно надеяться на свободу".
В этом построении, с моей точки зрения, ряд ошибок.
Первая: можно усомниться, что в современном обществе (и, в первую очередь, в стране, избавившейся от всякого рабства) свобода представляет ценность меньшую, чем жизнь. Ибо сама жизнь без свободы теряет всякую ценность. Тысячи (и миллионы!) людей умирали за свободу. "Свобода" было написано на знаменах великих революций, освободительных войн. Можно вспомнить массу лозунгов вроде: "Свобода или смерть", "Лучше умереть сражаясь, чем жить на коленях". В течение всей истории лучшие представители человечества отдавали жизнь за свободу.
Конечно, вряд ли преступники испытывают такую острую необходимость в свободе. Однако можно предположить, что и для них ценность свободы близка к ценности жизни.
Вторая ошибка, как мне кажется, заключается в том, что психически здоровый человек не может руководствоваться психологией игрока: "Что больше, моя свобода или чужая жизнь". Я уже не говорю, что чужая жизнь не "больше" хотя бы в силу нулевой ценности для убийцы чужой жизни.
Что же касается надежды, то это прекрасно. Надежда есть основа перевоспитания. Но сторонники смертной казни не стремятся к этому перевоспитанию. Странна психология, в силу которой человек дает милостыню любому просящему, боясь ошибиться и не помочь нуждающемуся, и в то же время требует смертной казни, не боясь ошибиться в этом случае.
Воспитание. В отличие от наказания здесь принимается во внимание эффект, оказываемый на общество. И здесь мы имеем наихудшую картину.
Мои оппоненты выдвинули следующий тезис: смертная казнь за убийство повышает ценность жизни. Вряд ли.
Осознание ценности человеческой жизни происходит на базе всей культуры и лишь в отдельных, уродливых случаях напоминание "око за око" может иметь воспитательное значение. Однако и здесь надо иметь в виду не буквально "смерть за смерть". Само наказание за преступление, его тяжесть (лишение свободы на длительный срок), достаточное напоминание, и если человек и решается на преступление, то не в силу мизерности наказания, но в силу надежды на безнаказанность.
Все это так, могут мне возразить, если мы говорим о людях со сравнительно небольшими дефектами воспитания. Но ведь есть, к сожалению, и такие, которые не осознают элементарных понятий.
Думается, в этом случае устрашение не в состоянии исправить положение: речь о людях либо больных, либо о таких уродах, на которых не повлияет ни один аргумент.
Быть может в каких-то единичных случаях страх смерти может сработать как стоп-сигнал. Но пользу, которую принесет при этом смертная казнь, нельзя сравнить с оказанным вредом. Главный же вред (так сказать, воспитательный вред) заключается в следующем: в признании и освящении того, что каких-то людей, в каких-то обстоятельствах можно убивать. Для общественной психологии этого достаточно, ведь нам, людям, оценивать обстоятельства и определять людей! Результатом такого погрома были погромы и войны, революционный террор и белый террор, одиночные и организованные убийства.
Нет, говорю я, нельзя убивать! Никого! Ведь если нельзя убить человека, совершившего тяжкое преступление, то как же можно убивать кого-либо? Нет обстоятельств, способных заставить одного человека поднять руку на другого.

А ведь осужденный - просто беспомощная жертва. Убить его - проще всего.
Уважаемые редакторы, вот та проблема, которая беспокоит меня. Как я заметил, она небезынтересна для многих. Поэтому я очень надеюсь получить ответ на страницах газеты.
С уважением. В. Игрунов.

* Комментарий Вячеслава Игрунова об истории появления этого письма (2005 год):

[Этот] текст взялся из очень простой вещи. Дело в том, что жестокость советского режима оставила глубокий след в сознании моих современников. Когда я оглядывался направо и налево, я видел, как люди жаждут смерти других людей, преступников, людей неправедных - но это значения не имеет, потому что сама эта жестокость порождала жестокость ответную. Кроме того, прекрасно же видно, насколько ошибаются суды, уж не говоря о том, что сами законы по себе, даже без ошибок судов, бесчеловечны и бессмысленны во многих случаях. Поэтому, конечно же, мысль о том, что смертная казнь – зло, пришла ко мне из наблюдения за жизнью. Я тогда вовсе не знал ни о Гюго, ни о наших российских сторонниках отмены смертной казни, был человеком, может быть, неграмотным. И я решил сам написать свой текст и, разумеется, какие-то мысли были взяты от моих предшественников, кто писал до меня и отстаивал эту идею до меня, и которых я не мог идентифицировать. И это очень интересно само по себе, это показывает, насколько мы в нашем обществе были изолированы от общечеловеческого багажа, в том числе, и своего национального. Я думаю, что если бы я читал тексты нашей интеллигенции дореволюционного периода, послереволюционного периода, «веховского» круга, я бы, конечно, это все знал, но это не было доступно рядовому человеку, а я сам из того даже, что сам размножал и распространял, далеко не все читал.

Но гораздо интересней другое. В чем заключался замысел этого текста? Я хотел отправить его в газету «Известия» - в «Правду» рука не поднималась – с тем, чтобы получить отказ. У меня не было совершенно никакого сомнения, что газета «Известия» такой текст не опубликует. И тогда я собирался начать сбор подписей под этим текстом. Это совершенно не антисоветский текст, но мобилизация общества, начатки гражданского общества, были бы достижимы таким путем. И я стал давать этот текст своим знакомым, своим друзьям в Одессе с тем, чтобы они оценили этот замысел. Мне казалось, это очень красивый замысел: надо предложить в качестве ориентира какую-нибудь общекультурную ценность, которая бы не была антисоветской, но которая бы была общечеловеческой ценностью, общечеловеческим подходом. Такая идея бы, конечно же, не вписывалась в наше антигуманное общество, которая бы была, по сути, направлена против этой жесткой системы, которая бы объединяла людей гуманных и которая бы помогла создать целую сеть людей, знакомящихся друг с другом, совершенно безотносительно к их политическим взглядам. И сама эта сеть могла бы стать средой, в которой можно было бы проводить консолидацию инакомыслящих, потому что, в сущности, это уже инакомыслие в те времена. Я думал обратиться к таким людям как Андрей Дмитриевич Сахаров, многим, включая наших друзей-диссидентов, с тем, чтобы собирать подписи. Обратиться к академикам, писателям – найти таких людей, которых в обществе знают, которые сами по себе не вызывают ни отторжения, ни тем более преследования властью, и вместе с тем, они бы сделали большую гражданскую работу. Я очень гордился этой идеей, мне казалось, что это очень здорово – это же тебе не «Всеобщая декларация прав человека», ни «Хроника текущих событий», ни письмо в защиту Буковского – это просто само по себе очень нужное дело, сам по себе очень нужный текст. Но при этом в обществе, лишенном гражданских сетей – это работа по структурированию общества, которую нельзя заглушить всеми антисоветскими статьями. И первое, с чем я столкнулся – полное непонимание всех моих друзей. Все мои читатели самиздата встали на дыбы. «Нет, смертная казнь нужна!» – сказали они все в один голос. Например, один из них доказывал, что смертная казнь необходима, что если мы отменим смертную казнь, то разгул преступности станет непоправимым. Далее >>>

Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!