Сейчас на сайте

Сергей Максудов

 

ОТВЕТ ПРОФЕССОРУ ЮРИЮ АФАНАСЬЕВУ

Об истинах и фальсификациях в советской истории

 

Я полностью согласен с главной мыслью Юрия Афанасьева, высказанной в статье «Я хотел бы увидеть Россию расколдованной» («Новая газета, 27 мая 2009): в истории недопустимы цензура, указания свыше, законы, комиссии по установлению истины и прочие бюрократические меры. Исторический процесс - это ожесточенная борьба мнений, в ходе которой появляются новые факты и их интерпретации и постепенно вырисовывается общепризнанный взгляд на происшедшее, который, впрочем, может быть со временем пересмотрен новыми поколениями историков.

Однако аргументы, которыми автор иллюстрирует свои мысли, вызывают решительные возражения, и мне кажется необходимым высказать некоторые замечания. Одним небрежным утверждением Афанасьев перечеркивает огромный более чем столетний труд российских и советских историков:

 

«Вся наша отечественная история уже давно и принципиально фальсифицирована. Сначала в интересах Российской империи, потом в интересах Советского Союза. Теперь с установлением очередного, нового издания русского самовластия обнажается его намерение законсервировать эту уже фальсифицированную ранее историю... Те, кто пытался анализировать глубинную социокультурную историю России, вынуждены были покинуть страну, как это случилось, например, с Георгием Федотовым или Николаем Бердяевым.

А в полном собрании сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса не оказалось работы Маркса «История дипломатии в XVIII веке», ее опубликовали только во времена «оттепели» в 1960-х. годах...»

 

Федотов и Бердяев замечательные русские философы, но к их трудам отнюдь не сводится плодотворная деятельность русской исторической школы. Трудно поверить, что Ю. Афанасьев считает фальсификаторами и защитниками русского самовластия: Ключевского, Соловьева, нашего первого философа-историка, Чаадаева, послужившего вдохновителем и западников, и славянофилов, но даже последних я поостерегся бы скопом записывать в фальсификаторы. И в нелегкие советские времена настоящие историки в меру сил и таланта продолжали поиск исторической истины. Если говорить о социокультурном осмыслении действительности, то вспомним недавно ушедшего Зиновьева. Надеюсь, вслед за советскими пропагандистами профессор Афанасьев не станет обвинять в фальсификациях таких блестящих исследователей, как Веселовский, Зимин, Лосев, Лотман, Эйдельман. Перечень уважаемых во всем мире советских ученых можно было бы продолжать довольно долго. Назову лишь имя Виктора Петровича Данилова. Он и группа его сотрудников проделали огромную работу по восстановлению исторической правды о процессе коллективизации. Некоторые результаты  исследований им удалось опубликовать в шестидесятые годы, а после открытия архивов в 90-х ими была проделана поистине титаническая работа по введению корпуса секретных прежде  документов 30-х годов в научный оборот. Серии томов «Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД», «Трагедия советской деревни» и ряд других изданий могут служить надежным фундаментом изучения советской аграрной истории, исследования трагедии околхозивания, раскулачивания и голодомора.

Настоящим ученым работать в советское время было очень тяжело, и недостойно небрежно мазать их всех черной краской. Ограничусь одним примером. Профессор Н.А. Ивницкий был допущен во время оно в Президентский архив для подготовки сборника документов к очередному юбилею коллективизации. Там он несколько месяцев старательно переписывал материалы, рассказывающие о ходе раскулачивания, депортации кулаков и их жизни на севере. Его тетради, в соответствии с заведенным порядком переслали по месту работы, в спецчасть института Истории АН. Там Ивницкий повторно переписал все документы в другие тетради, вынес их из спецчасти и использовал в своих работах, без ссылок на источники, рискуя при этом быть обвиненным в нарушении режима секретности. Я, работая над этой темой на Западе, догадывался по характеру сведений об их достоверности и постоянно опирался на них, пытаясь воссоздать реальную картину происходившего. Впоследствии при встрече профессор Ивницкий шутливо заметил, что насчитал в моей книге более двухсот ссылок на его данные.

Замечание Юрия Афанасьева об исключении из полного собрания сочинений Маркса-Энгельса статьи о дипломатии я, честно говоря, не понял. Если речь идет о том, что Маркса не нужно цензурировать, то автор, безусловно, прав. Если же утверждается, что от читателей скрыли историческую истину о характере российской дипломатии в XVIII веке, то с этим трудно согласиться. Исторические суждения Карла Маркса глубоко пристрастны и в свете наших современных знаний представляются не слишком серьезными.

Вернемся, однако, к искажениям истории, которые беспокоят Юрия Афанасьева.

 

«Важнейший пример - как раз из Второй мировой войны. Многие так и не постигли смысла ни ее причин и начала, ни ее окончания и ее итогов. Советский Союз вступил в войну 17 сентября 1939 года на стороне Гитлера и воевал на стороне нацисткой Германии до 22 июня 1941 года, потому она и Великая Отечественная, не Вторая мировая война. А окончание войны? Все усвоили, что мы освободили Родину, но за пределами сознания остается, что результатами войны стали раздел мира на зоны влияния и порабощение Советским Союзом половины Европы».

 

Здесь перед нами прямое искажение фактов, против которого, казалось бы, призывает бороться профессор Афанасьев. Как сообщает БСЭ:

 

«После развала польского буржуазно-помещичьего государства советское правительство 17.9.1939 г. отдало приказ Красной армии перейти государственную границу и взять под защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии, отторгнутых панской Польшей в 1920 году. Красная армия взяла под защиту также Вильнюс и Вильнюсский край, которые были возвращены Советским правительством Литве».

 

С таким объяснением происходившего можно не соглашаться. Но, несомненно, часть жителей этих территорий, особенно евреи, нуждались в защите от угрозы фашистского уничтожения. СССР, занимая польские земли, вышел на линию этнического размежевания поляков и восточных славян, предложенную в конце 1919 года министром иностранных дел Англии Дж. Керзоном. Несомненно, Советский Союз и Германия действовали в соответствии с предварительным соглашением  (пакт Молотова-Рибентропа). Однако ни Англия, ни Франция, ни, что самое главное, Польша, СССР войны не объявили. Польское правительство приказало своей армии не оказывать советским войскам сопротивления. Следовательно, эти страны не считали, что Советский Союз «вступил в войну на стороне Гитлера». Тем более, неверно утверждение, что он «вел ее вплоть до 22 июня 1941 года». Ни Англия, ни Польша в этот период с СССР не воевали, и он с ними также не воевал. В Советско-Финской войне Сталин и Гитлер союзниками не были. Германия оставалась союзником Финляндии, и Геринг уговаривал Маннергейма уступить временно часть территории, намекая, что в недалеком будущем вопрос будет пересмотрен. Правда, СССР в 1939-41 гг. поставлял Германии зерно, нефть и другие стратегические материалы, в обмен на техническое оборудование. Конечно, это были не дружественные действия по отношению к Англии. Но торговля - это не война. Швеция  всю Вторую мировую войну продавала Германии железную руду, но никто не считал ее военным союзником Германии. СССР, будучи союзником США, продолжал поставлять сырье Японии вплоть до 1945 года.

Что касается  раздела Восточной Европы между Германией и СССР по пакту Молотов-Риббентроп, то политические результаты этой ошибочной или даже преступной акции в наше время следует серьезно пересматривать не России, а ее соседям. Захваченные по этому договору польские земли принадлежат сегодня Белоруссии, Украине и Литве, и жителям этих стран следует либо благодарить товарища Сталина за этот царский подарок, либо вернуть Польше преступно захваченные территории, владеть которыми они, скорее всего, не имеют права.

Окончанием Второй мировой войны было для советских граждан не просто освобождение Родины, а уничтожение фашизма, которое было невозможно без полного разгрома немецкой армии и ее союзников и освобождения всех оккупированных Германией и ее сателлитами территорий. Это была тяжелая кровопролитная борьба, в ходе которой погибло около миллиона красноармейцев и сотни тысяч мирных граждан разных стран. Гуманизация наших представлений в конце двадцатого века заставляет негативно оценивать не только фашистские зверства, но и некоторые действия противников Германии, квалифицируемые, правда, не как преступления против человечности, а как повышенное использование силы. Множество претензий предъявляют граждане Германии, Польши, Югославии и других стран к действиям некоторых бойцов и командиров Красной Армии. И эту жестокую и неприятную страницу военной истории нам следует не прятать, а серьезно и честно изучать. Похожие проблемы стоят и перед английскими и американскими историками, рассматривающими массовое  уничтожение гражданского населения Германии и Японии союзными войсками в последние месяцы войны.

Передел мира после Второй мировой войны странами победительницами был безусловно несправедливым, как, впрочем, и все операции подобного рода, завершавшие военные действия в прошлом. За раздел мира несут ответственность все его участники. И расстрел греческих партизан в Афинах английскими солдатами и расправа с вождями польской подпольной армии бериевскими подручными печальные страницы послевоенной европейской истории. Черчилль и Трумэн воздержались от протестов по поводу установления Сталиным полного контроля над Польшей, рассчитывая на согласие СССР участвовать в войне против Японии. Результатом Второй мировой войны был сговор победителей, навязывание побежденным определенных политических ограничений, аннексии и контрибуции и прочие крайне несправедливые с точки зрения проигравших меры. Перефразируя известную французскую поговорку, заметим: «После войны, как после войны». Как бы не справедливы и преступны не были эти меры, они не перечеркивают героического разгрома фашизма и избавления от него всех европейских народов.

Можно согласиться с тем, что политический режим, установленный в Прибалтике и государствах Восточной Европы Сталиным, был тяжелым и необычайно жестоким. И, конечно, многим гражданам этих стран советские порядки представлялись более чудовищными, чем гитлеровские. С этим, однако, не согласились бы миллионы евреев, уничтоженных фашистами и их подручными и миллионы солдат, отдавших свои жизни в борьбе с фашизмом. И, как это ни странно звучит, эти мертвецы тоже имеют право голоса в историческом обсуждении правильности или ошибочности принимавшихся политических решений. Поэтому замена слова освобождение термином порабощение, который вслед за некоторыми восточноевропейскими политиками использует Афанасьев, кажется мне не верным. Особенно некрасиво это выглядит, когда страны, получившие независимость в результате демократических преобразований в СССР, главным образом в России, начинают предъявлять претензии освободителям от фашизма и советской власти, разрушая памятники, объявляя российских солдат-освободителей и их потомков гражданами второго сорта, а бывших эсесовцев ветеранами Второй мировой войны.

Наконец, остановимся на изложении профессором Афанасьевым сталинской национальной политики.

 

«В головах россиян досоветские, советские, теперь уж постсоветские тараканы бегают по двум основным тропам: силы и справедливости... Если у кого-то лучше, значит можно или даже нужно стремиться к чему-то новому, чего вчера не было. Этому и сопротивляется стереотип справедливости. Я посвятил всю жизнь тому, чтобы изгонять этих тараканов. Но опасно, что на старые тропы запускают новеньких насекомых. Идею, что за нами правда и добро, за ними — зло и кривда.  Только так я воспринимаю политику по отношению к Грузии, августовскую войну, за которой последовало провозглашение и признание независимости Южной Осетии и Абхазии.

Сталин кроил карту страны в расчете на то, что, если где-то появится враг, его можно будет убить изнутри. Отсюда Нагорный Карабах, Осетия с Абхазией, Приднестровье, поэтому треть Грузии была отдана Турции, часть Таджикистана вместе с Самаркандом и Бухарой приписано к Узбекистану. Поэтому своеобразное размещение производства на территории Советского Союза: в Латвии — радиопромышленность, в Украине металлургия. Вместе с производством приезжали и специалисты «из центра»; русских оказывалось в некоторых союзных республиках до 50% населения. Такую силу всегда можно использовать, если что-то случится, мы убьем врага первобытным способом — расчленим, растащим его по кускам. Грузию уже расчленили. То же самое - в газовой войне с Украиной: если овладеть системой газопроводов и прочей ее инфраструктурой, не будет Украины».

 

Большевистская национальная политика была совсем не столь примитивна. После Октябрьской революции, вероятно, впервые в истории границы между народами определялись не силой. Пространства Российской империи делились между населяющими ее нациями, причем интересы русского «старшего брата», рассматривались в последнюю очередь. Решения принимались в соответствии со статистическими данными о численности национальностей на данной территории. А так как надежной статистики не было; и многие жители страны никогда не задумывались над вопросом о своей национальной принадлежности, проблема сводилась к уступкам Москвы в пользу местных националистов в обмен на их политическую лояльность. Как писал Ленин:

 

«Мы обязаны именно в национальном вопросе, как сравнительно маловажном (для интернационалиста вопрос о границах государства второстепенный, если не десятистепенный) , идти на уступки... Важна руководящая роль пролетариата по отношению к крестьянству; гораздо менее важен вопрос, будет ли Украина отдельным государством или нет». (Полн. собр. соч. т. 40, сс. 19-20).

 

Так Украина получила губернии Новороссии, хотя в ряде округов и районов украинцев было заметно меньше половины или их перевес был очень незначительным. В ряде случаев изменение границ использовалось не только для поощрения, но и в качестве наказания. Так Донбасс из-за контрреволюционной позиции донских казаков в годы гражданской войны был присоединен к Украине. По этой же причине в Киргиз-Кайсацкую АССР (так назывался Казахстан) были включены казацкие области: Уральская, Оренбургская и Семиреченская, причем около 200 тысяч казаков были высланы. Такая же судьба постигла примерно 40 тысяч сунженских казаков, коренных жителей Северного Кавказа, земли и имущество которых поделили чеченцы, ингуши и осетины.

В соответствии с советской идеологией народу, кроме территории полагалось имя. Порой для формирования нации это было не менее важной компонентой, чем земля. Так оседлые тюркские племена Ферганской долины говорили по-сартски (909 тысяч в 1897 году), по-узбекски (726 тысяч), по таранчински (56 тысяч) и на других языках. Им всем было рекомендовано называть себя узбеками и через несколько десятилетий люди привыкли к этому наименованию и сарты и другие народности практически исчезли.

Казалось бы, для народов с развитой культурой и древней письменностью, название не должно было иметь большого значения. Но это не совсем так. В 1897 году на территории Тбилисской и Кутаисской губерний жители называли родными языками: кахетинский, имертинский, мингрельский, лазский, сванский. Еще более пестрым был этнический состав: картлийцы, кахетинцы, имертинцы, тушины, хевсуры, пшавы, мтиулы, гурийцы, аджарцы, месхи, джавахи, ингилойцы и пр. Однако сегодня весь этот пестрый конгломерат практически исчез; отстаивают свое отличие от грузин лишь аджарцы, имевшие до недавнего времени собственную автономию и месхи, выселенные Сталиным с родины и не допущенные в нее сегодня «демократическими» грузинскими властями.

Важными факторами формирования наций считались язык (собственная письменность), создание национальной элиты и модернизация. При этом лишь в последнем случае возникала проблема увеличения численности русского населения. Русские были строителями, инженерами, промышленными рабочими, учителями и врачами, партийными и государственными работниками. Там, где коренное население имело достаточные демографические и культурные ресурсы для участия в процессе модернизации (например, на Украине в Белоруссии и в Литве), численность русских жителей росла незначительно. Там же, где рождаемость была небольшой и в силу этого рабочих рук для развивающейся промышленности не хватало (например, в Латвии и Эстонии), русские составляли все больший процент населения. (Не следует забывать, что рост русского населения совсем не всегда был связан с миграцией, важную роль играла в ряде случаев ассимиляция в результате смешанных браков). Что касается угольно-металлургической базы на юге Украины, упомянутой Афанасьевым, то она начала развиваться еще до революции, поскольку в регионе были обнаружены залежи угля и железной руды. И ехали на шахты в поисках работы крестьяне Харьковской, Воронежской и прочих российских губерний, не подозревая, что когда-нибудь Донбасс будет считаться Украиной, а их самих хитроумные ученые будут делить на русских и украинцев. При этом, по оценкам историков в современных украинских границах доля украинцев в течение столетия мало изменилась (1897 год – 76.7%, 1937 – 77.9%, 2007 – 78%).

В силу сказанного, почти все разоблачения Афанасьевым сталинской национальной политики выглядят, мягко говоря, странно. Что значит «приписано к Узбекистану», если жители этой территории в абсолютном большинстве называют себя узбеками?

Как следовало поступить с русскими, украинцами, молдаванами и гагаузами, живущими в Приднестровье? Эта территория после гражданской войны была названа Молдавской АССР и вошла в качестве составной части в Украину. Вместе с «освобожденной» от Румынии Бесарабией она стала Молдавской ССР. Независимость Молдавии, провозглашенная в 1991 году, и ее намерение объединиться с Румынией вызвали протест жителей Приднестровья, никогда прежде не имевших дела с Румынией. Что, по мнению профессора Афанасьева, следовало сделать большевикам, чтобы избежать конфликта? Не захватывать Бесарабию? Подарить Приднестровье Румынии? Не присоединять Приднестровье к Молдавии?

Остановимся на национальных проблемах Кавказа, которые, по мнению Юрия Афанасьева возникли в результате коварной сталинской политики. Российское завоевание Закавказья защитило христианские народы от давления со стороны мусульманских государств. Достаточно отметить, что армяне, занимавшие в течение тысячелетий огромные территории между Черным, Каспийским и Средиземным морями, сегодня компактно расселены лишь на землях, отобранных Россией у Турции и Персии в первой половине XIX века. От порабощения персами были избавлены и грузинские царства. С другой стороны горские народы сильно пострадали в процессе завоевания: десятки тысяч людей погибли в боях, многие сотни тысяч вынуждены были покинуть родные земли и эмигрировать в Турцию.

Октябрьская революция освободила народы от имперского давления и началось бурное государственное строительство. Возникли четыре сравнительно большие национальные государства: Грузия (Тбилисская и Кутаисская губернии и часть Черноморской губернии), Армения (Ереванская губерния), Мусульманская республика, будущий Азербайджан (части Елизаветпольской и Бакинской губерний) и Горская республика, включавшая ряд народов Северного Кавказа. В Баку захватили власть большевики (главным образом армяне по национальности), на Кубани и Тереке объявили о своей независимости казачьи области. Поскольку в царской России не было этнических территорий, вновь возникшие национальные государства не имели реального представления о собственных границах и пытались раздвинуть их, как можно шире, начав с соседями вооруженную борьбу. В то же время на севере в Предкавказье формировалась армия Деникина, ставившая себе целью восстановление России в прежних границах. На юге наступали турецкие войска. По Брест-Литовскому миру Россия уступила Турции Карс, Эрзурум и Батуми, область  занятую Российской империей в результате Русско-Турецкой войны 1877-78 годов. Грузинское правительство под угрозой турецкого наступления признало это соглашение, передало под контроль Германии свои железные дороги и согласилось на введение немецкого гарнизона в Тбилиси.

После капитуляции держав оси проблемы вновь созданных кавказских государств перешли в руки европейских держав. По требованию победителей Турция вывела свои войска из российских территорий и из шести своих восточных провинций, которые предназначались для создания огромного армянского государства, омываемого тремя морями (Каспийским, Черным и Средиземным), включавшего в частности и Карскую губернию. Помощь в создании этого государства собирались оказать американцы, которым для этого был предложен специальный мандат. Мандат на Грузию собирались взять итальянцы. Англичане высадились в Баку и заняли Батуми, объявив его независимым городом, открытым для свободной торговли трех закавказских государств. Они сумели прекратить военные столкновения грузин и Белой армии Деникина, которые не могли поделить Черноморскую губернию, в частности Абхазию. Но заставить кавказские государства мирно договориться о границах между ними англичане не смогли. За два года независимости между Грузией, Арменией, Азербайджаном и Горской республикой не было подписано ни одного договора о признании границ. В результате англичане ушли из Батуми, получив от Грузии согласие на строительство железной дороги Карс-Батуми, которая будет собственностью Армении и позволит последней вести свободную торговлю через батумский порт. Конгресс США не утвердил Версальский договор в том числе и американский мандат на Армению. Италия отказалась от мандата над Грузией, решив, что ей не по силам нести необходимые расходы. В результате проблемы Кавказа вновь перешли в руки России и Турции. Отряды Мустафы-Кемаля стремительно захватили земли, предназначавшиеся Армении. Россия с другой стороны заняла Азербайджан, русскую Армению, а затем и Грузию. С приходом Красной армии прекратились погромы армян и была предотвращена угроза турецкого наступления на Армению. В 1921 году с Турцией был заключен договор «о дружбе и братстве, праве на самоопределение, экономических и культурных связях». Россия по этому соглашению отказалась от Карской области. В том же году аналогичный Карский договор подписали с Турцией Азербайджанская, Армянская и Грузинская республики.

Большевики завершили национальное размежевание в Закавказье по своему усмотрению. Была создана Закавказская федерация из трех союзных республик Грузии, Армении и Азербайджана. Национальные анклавы внутри каждой из республик получили собственные территории в виде автономных республик или областей (Нахичеванская АССР и Нагорно-Карабахская область в Азербайджане, Аджарская АССР и Юго-Осетинская область в Грузии. Абхазская АССР первоначально входила непосредственно в Закавказскую федерацию, а в 1931 году была включена в Грузию.

Можно ли было провести национальные границы на Кавказе лучше, чем это сделали большевики? Может быть, но только до некоторой степени. Исторических границ на этой территории давно уже не существовало, а национальные аппетиты отдельных народов удовлетворить было невозможно. В оправдание Сталина следует также заметить, что под его властью на территории СССР серьезных национальных конфликтов не было, так что ответственность за них несут правительства новых государств, не сумевшие после получения независимости разумным образом согласовать интересы народов их населяющих. Так попытка грузинского «демократа» Гамсахурдия уничтожить автономию Южной Осетии, Абхазии и Аджарии, земель в прошлом Грузии не принадлежавших и завоеванных Россией в ходе Кавказской войны и войн с Турцией, привела к гражданской войне и объявлению независимости этих территорий. Нападение грузинских войск на Цхинвали в августе 2008 года сделало необходимым вмешательство российских вооруженных сил и завершилось признанием Россией независимости Южной Осетии и Абхазии, население которых многократно на референдумах выражало свое желание не быть составной частью грузинской империи.

Наконец, обратим внимание на утверждение Юрия Афанасьева о передаче большевиками Турции третьей части Грузии. Как известно по мирному договору с РСФСР Турции была возвращена только Карская губерния, которая никогда не входила в Грузию, на территории которой никогда не жили грузины. Более того, как свидетельствует глава грузинской делегации на мирных переговорах в Европе в 1918-20 годах З. Авалов («Независимость Грузии в международной политике 1918-1921 г.г.».), грузинские правительства никогда не претендовали на контроль над Карсом. Из турецкого наследства они мечтали лишь о приобретении Батуми, но и в этом им европейские державы отказали. Возможно, современные грузинские националисты желают получить какие-то турецкие земли, называя их грузинскими, но объявлять эти абсурдные мечты историческими фактами странно.

Таким образом, все примеры, которыми Юрий Афанасьев иллюстрировал свою беспощадную борьбу с тараканами державности и справедливости, не выдерживают критики. Но и сами эти «тараканы» не столь ужасны, как представляется автору. Границы почти всех современных государств проведены силой. И в каждом военном столкновении были победители и побежденные. И, живя на земле, которую наши предки завоевали или защищали от вражеских нападений, мы можем без всякого стыда гордиться их военными подвигами, так же, как монголы гордятся Чингисханом, а французы Наполеоном. И противоречия, возникающие при столкновении различных взглядов на те или иные исторические события, постепенно разрешаются со временем в процессе серьезного научного рассмотрения фактов и концепций. Так сегодня, изучая гражданскую войну, мы с спокойно называем имена  Тухачевского и Деникина,  Колчака и Троцкого, Врангеля и Буденного. Все это не простые исторические фигуры и мы уже не пытаемся в угоду сиюминутным политическим интересам раскрашивать их черной или красной краской. И сбрасывание памятников с пьедесталов будь то Александр Третий в Петрограде, Дзержинский в Москве, Ермолов в Грозном или Солдат освободитель в Риге - свидетельствует лишь о комплексе исторической неполноценности, нелепой попытке отрицанием прошлого решить сегодняшние политические проблемы. И идея справедливости совсем не так ужасна, как представляется Афанасьеву. Она ни в коей степени не противоречит равенству и уважению к правам человека - фундаментальным основам современного цивилизованного общества, опираясь на которые политики должны решать вопросы о правах народов и границах государств.

Наконец следует вернуться к вопросу о контроле правительства над работой историков. Поиск истины происходит через установление фактов и их объяснение с тех или иных позиций. При этом совершенно необходима свобода и независимость суждений. Любая попытка навязать в качестве обязательной ту или иную точку зрения вредна для развития науки, независимо от того исходит давление от властей, общественности  или независимой прессы. Даже такие абсурдные псевдоисторические идеи как сочинения Фоменко, Суворова не должны запрещаться законодательно. Долг серьезных историков разоблачать подобные ложные построения, и они с этим обычно более или менее успешно справляются. Отдельной проблемой являются, конечно, школьные учебники. В тех случаях, когда историки и общество не смогли пока прийти к общепризнанной концепции (например, о роли Сталина в Великой отечественной войне) следует ограничиваться лишь указанием на наиболее достоверные факты и объяснением, что существуют различные взгляды на рассматриваемую проблему. Короче, оставим историю историкам. Преподавание - преподавателям, а правительство и общество пусть занимаются решением не простых, современных социальных, экономических и политических проблем.


По теме см. также: Андрей Сахаров и «фальсификации истории». Опубликовано на сайте Рабкор.ру, 04.06.2009

 


Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!

 

Редактор - Е.С.Шварц Администратор - Г.В.Игрунов. Сайт работает в профессиональной программе Web Works. Подробнее...
Все права принадлежат авторам материалов, если не указан другой правообладатель.