Сейчас на сайте
Интервью генерального директора компании "Мультитех"(?), в 1989г. - лидера группы "Гражданское достоинство" Виктора Золотарева.

Митинг в Лужниках как продолжение митингов неформалов 1988 года

     - Расскажи о том,  как проходила подготовка  к  проведению  этого
митинга, об участии в ней неформальных групп.
     - Честно говоря,  я не очень хорошо помню события  того  времени,
хотя я входил в узкую группу организаторов этого мероприятия, которая,
как я думаю,  в своей основной части составляла пять-семь  человек.  В
центре этой идеи была,  по-моему,  "Московская трибуна". (Напомню, что
это была такая интеллигентская группа,  близкая  к  Академии  наук,  в
которую входило   много   крайне  известных  в  ученом  мире  людей  -
академиков и других людей с именами,  в том числе академик А.Д.Сахаров
и  его  соратники-физики.  Тогда  Сахаров был фигурой консолидирующей.
Рядом с ним образовался Клуб избирателей Академии  наук,  из  которого
вышли  многие  будущие  депутаты  и  другие  полититческие деятели,  и
"Московская трибуна".  Именно  в  те  годы  она  начинала  приобретать
популярность, пик которой пришелся на 90-й и 91-й годы.)
     В организации этой акции участвовало и "Гражданское достоинство",
хотя допускаю, что я был приглашен не как представитель организации, а
на  персональной  основе,  потому  что  мы  были  слишком радикальны и
политически слишком узко  ориентированы  на  критику  происходящего  в
стране.  Мероприятие  это  было не моего политического формата,  - оно
было слишком широким для того,  чтобы удовлетворять меня  политически.
(Программно митинг  находился  в  русле некой широкой демократической,
перестроечной парадигмы.  Это была вольная трактовка идей горбачевской
перестройкой с некоторыми реверансами по адресу последней.)
     Я вспоминаю  одну  из  встреч  по  организации этого мероприятия,
которая  проходила  в  Доме  кино  и,  как  мне  кажется,  в  кабинете
достаточно   известной   кинематографической   персоны   -  Александра
Гельмана.  Он тоже был одним из организаторов этого мероприятия  и,  я
думаю, представлял   "Московскую   трибуну".   Я   не   помню   других
организаторов митинга,  но  думаю,  что  в  их  числе могли быть также
Г.Пельман и Г.Павловский.  Детали того, что именно обсуждалось на этой
встрече, я сейчас вспомнить не могу, но помню, что все это обсуждалось
как нечто,  не имеющее аналогов,  потому что это был самый  первый  из
крупных митингов.
     Его особенностью было то, что он являлся первым митингом, который
в значительной степени был согласованный с властями. Именно поэтому он
и состоялся на этой странной площадке,  которой, как я понимаю, сейчас
уже нет.  Она располагалась по другую стороны железнодорожной насыпи в
Лужниках.  Там  в  свое  время размещалось что-то вроде троллейбусного
парка,  где люди также учились кататься на машинах. Это место казалось
расположенным  очень  далеко.  До  него нельзя было ни на чем доехать,
кроме как на метро,  и дальше,  если мне не изменяет память, надо были
идти   пешком  примерно  двадцать  минут.  И  вот  в  этом  совершенно
недостижимом для пешехода,  совершенно непубличном месте (по сути дела
это  -  заасфальтированный  пустырь) было предложено проводить крупные
митинги.
     Насколько я помню, это было первое мероприятие такого рода в этом
месте. Последним из них были поминки по академику Сахарову.  Если  мне
не изменяет память,  кто-то еще эксплуатировал это место,  но это были
уже не   общедемократические,   а   какие-то   локальные   мероприятия
многочисленных тогда  неформальных  политизированных организаций вроде
Российского народного фронта.
Я помню, как на митинге    соорудили   огороженную деревянную трибуну,
которая    была    так    устроена,     что    задняя     ее     часть
выполняла   технические  функции  (там  стояли  то  ли  ящики,  то  ли
усилители,  то ли какая-то другая аппаратура),  и на ней было  не  так
много места, где можно было находиться людям. А передняя часть трибуны
была еще меньше по площади, и там мог находиться только выступающий  и
несколько других людей.
     Я был  среди  тех,  кто  буквально теснился на этой трибуне,  где
можно было располагаться либо рядом с выступающим,  либо где-то сбоку,
и   помнится,  что порой мне приходилось чуть ли не висеть на каких-то
деревянных конструкциях этой трибуны. На ней, кстати, располагались не
столько организаторы,  сколько выступавшие на митинге.  Среди них были
только  что  избранные  народные  депутаты,  которых рассматривали как
демократически ориентированных.
     Я, например,   именно  там  познакомился  с  Аркадием  Мурашевым,
которого сначала   воспринял   как  какого-то  мальчишку  в  клетчатой
футболке.  (К тому времени я уже два года участвовал в демократическом
движении,  считал  себя  отцом-основателем  отечественной демократии и
всех новичков в движении рассматривал как мальчишек.) Он был одним  из
этих первых депутатов и представлял, если мне не изменяет память, Клуб
избирателей Академии наук. (Он ведь физик по профессии.)
     Людей пришло огромное количество. Вся площадь, насколько ее можно
было видеть  с  трибуны,  была  заполнена людьми.  Там были,  я думаю,
десятки тысяч человек. Толпа казалась простонародной (в ней было очень
много простоватых  лиц)  и  очень  отличалась  от  публики митингов на
Пушкинской площади,  которые разгонялись. Там присутствовала в большей
степени   отобранная   обстоятельствами  публика,  здесь  же  был  вал
демократически  ориентированного  простонародья,  которое  восторженно
взирало  на происходящее.  Многие были с самодельными плакатиками.  (В
большинстве  своем  -  в  поддержку  Ельцина.)   Публика   производила
впечатление неистовой.  Через какое-то непродолжительно время - недели
через две-три - там же состоялся еще один митинг с участием Ельцина, и
не помню, на котором из них появление Ельцина вызвало фурор в толпе.
     В организации митинга проявила себя и группа людей из ближайшего,
какого-то  неформального,  окружения Ельцина.  В их числе была и такая
весьма известная персона как Лев Шемаев.  У него была какая-то мутная,
если  не  сказать,  сомнительная,  репутация в демократических кругах.
Говорили о каком-то его  криминальном  прошлом,  о  тяжелом  уголовном
сроке и так далее. Хотя держался он вполне адекватно, и в этом никогда
не был отличим от всех остальных. Он олицетворял собой группу людей из
ближайшего    окружения    Ельцина,    которая    тогда   стремительно
формировалась.  Затем она была решительно  увеличена  за  счет  членов
Межрегиональной депутатской группы,  которая сплотилась вокруг Ельцина
как вокруг  ядра  в  некоторой  своей  части,  особенно  ельцинской  и
особенно несамостоятельной,  потому что такие из входящих в МДГ людей,
как Афанасьев (самодостаточные и более чем содержательные),  по  факту
приняли Ельцина как неизбежного центрового в ней.  В этой первой волне
было  немалое  число  депутатов,  которые  просто  сформировали  свиту
Ельцина.
     Эта странная  группа  неформального  окружения  Ельцина,  которую
олицетворял Шемаев,  играла немалую  роль  в  организации  митинга.  И
помню,  как уже тогда, на этом первом митинге, непросто было находится
в  организационном  центре  даже  тем,  кто  являлся  одним   из   его
организаторов.  Помнится,  что  от  этого  у  меня  возникло некоторое
чувство неуюта,  досады,  некоторой организационной несправедливости и
ощущение  если  не  размежевания,  то  какого-то  разграничения в деле
допуска к микрофону.  Выражалось это,  во-первых, в том, что не было и
речи  о том,  чтобы мне выступить.  Если мне не изменяет память,  я не
выступил ни на этом,  ни на последующих подобных митингах,  потому что
если  на  первом  из  них  еще и можно было добиться микрофона,  то на
последующих  митингах  выступить   таким   фигурам   лидеров   уличных
демократов,  как я, было просто нереально. Там уже выступали депутаты,
публицисты,  писатели вроде,  например,  активного тогда Черниченко, а
таких  ребят  без  громкого  имени  вроде  меня  туда  уже не пускали.
Конечно,  можно было записаться на  выступление каким-нибудь  двадцать
пятым и ждать своей очереди, но это был не мой путь, и я этого никогда
не дала.
     При всем этом я очень оценил пробивную силу Шемаева с учетом того
количества людей, которое было на митинге, той массы действовавших уже
тогда в политике фигур  вроде  Ельцина  и  Попова,  и  того  внимания,
которое  было  привлечено  к  этому  мероприятию  (там  присутствовало
гигантское  количество  видеокамер  всех  аккредитованных   в   Москве
телекомпаний).  Конечно,  по  своему  масштабу  и  влиянию это не было
сравнимо с тем, что тогда могли организовать мы.
  - Что  ты  можешь  рассказать  об атмосфере,  в которой проходила
подготовка митинга? Не проявлялись ли уже тогда личные амбиции кого-то
из организаторов?
     - Мне не вспоминается ничего из того, что позволило бы говорить о
наличии у организаторов каких-либо межличностных или межгруппировочных
трений, которые могли бы являться  отражением  частных  или  групповых
амбиций. Если  бы  такое  было,  то  я  бы  наверняка  об этом помнил.
Полагаю, что работа была  дружной.  Атмосфера  ее  мне  представляется
рабочей и очень позитивной.
    Вспоминаю, что люди, обремененные неким статусом (вроде А.Гельмана
и подобных ему из  "Московской  трибуны")  явно  испытывали  некоторую
растерянность перед   технологической   частью   поставленной  задачи.
Я помню,  как  Гельман подавал какие-то растерянные реплики,  а я,  со
свойственной мне тогда уверенностью  в  знании  предмета,  отвечал  на
вопросы,  давал  пояснения  и  так  далее. Наверное, я и включен был в
состав этой группы именно потому,  что опыт проведения митингов у меня
и  у  других  людей  с  похожей биографией был одним из самых больших.
     Впрочем, и  мы  никогда  до  того  не организовывали мероприятий,
соразмерных этому.  И то,  что я был взволнован этой  работой,  это  -
факт.  В  первую  очередь  это  касается  проблемы  согласования  всех
вопросов с московскими властями,  которые неким образом участвовали  в
обеспечении  этого  мероприятия.  (Такого  никогда  не  было ни в моей
истории,  ни  в  истории  других  неформальных  организаций,   которые
проводили митинги.) Мне даже кажется,  что власти нам выделили  что-то
вроде, например, грузовика.
  - Остались  ли  у  тебя  какие-нибудь  воспоминания о том,  какое
впечатление произвело на тебя тогда участие  в  этом  митинге  лидеров
демократического движения?
     - Не могу сказать,  что у меня возникли тогда какие-то  особенные
впечатления от  наблюдения,  например,  за  Андреем  Дмитриевичем.  Он
всегда, к  сожалению,  очень  плохо  выступал  -  заикался,  мекал,  и
выглядело это  на  митинге  очень  неуместно.  Говорил  он  плохо,  но
трогательно. Сам факт моего нахождение рядом  с  ним  вызывал  у  меня
чувство глубокого трепета, симпатии и восхищения.
     Что касается других фигур,  то  наиболее  сильной  персоной  того
времени я  считал и считаю Юрий Афанасьева.  (Он выступал всегда лучше
всех,  держался  лучше  всех.  Его  харизматический  и   эмоциональный
потенциал был очень велик,  и,  я думаю,  не был использован в должной
мере.) А вот Попов,  который был заметен и влиятелен, не обладал таким
же набором   качеств,   которые   бы   производили  впечатление  некой
политической силы.
  - Оказал  ли  этот  митинг  какие-нибудь  влияние  на  ситуацию в
стране, на  процесс  формирования  демократических  сил,  на   будущую
политическую карьеру кого-то из его участников?
     - По  своим  масштабам  и воздействую на дальнейшие процессы этот
митинг явился очень заметным и влиятельным событием.  Он не имел  себе
равных ни по своим масштабам,  ни по составу участников. Этот митинг в
значительной степени способствовал подъему Ельцина, являясь  одной  из
ступеней на пути движения последнего вверх. Как я уже говорил, в своей
немалой части он был посвящен теме поддержки  Ельцина.  А  последующие
мероприятия, которые проводились там же, просто вылились в митинги его
персональной поддержки.
     Я не думаю,  что кто-нибудь сделал  себе  карьеру  на  проведении
этого митинга.  К этому времени мы уже подошли к такому моменту, когда
карьера перестала  делаться  на   улице,   и   процесс   строительства
политической карьеры перешел в электоральную плоскость.  Так что среди
участников этого митинга, кроме его главного героя, вряд ли кто-нибудь
использовал его в своих карьерных целях.  Зато этот митинг  в  немалой
степени   содействовал   последующему   формированию   Межрегиональной
депутатской группы,  а также демократической радикализации  провинции,
потому  что наблюдение такого масштабного явления в Москве не могло не
отразиться позитивным образом на распространение демократических  волн
по всей стране.
  - А  можно  ли  что-нибудь  сказать  о его "всемирно-историческом
значении"?
     - Нет.  Если  говорить  честно,  то  общедемократическое значение
тех митингов,  которые мы начали организовывать вместе с "Общиной"  за
год до этого,  в мае 1988 года,  было выше, потому что тогда произошел
запуск этого широкого процесса.  (Это не был узко-дээсовский  процесс.)
Я помню этот день - 28 мая.  Это был День  пограничника.  Со  ступенек
Большого  театра  мы прошли по Пушкинской улице до Пушкинской площади,
до   площадки   перед   "Известиями".    Там    тогда    располагалась
несуществующая ныне бетонная клумба высотой примерно 80 сантиметров,
похожая на помост.  Мы встали на эту клумбу и провели митинг,  который
завершили сообщением о том,  что ровно через неделю на этом же месте и
в это же время митинг состоится снова.  И так мы провели три  митинга,
каждый следующий из которых был масштабнее и серьезнее предыдущего.  И
я считаю, что по своему воздействию на публичное впечатление на уровне
Москвы эти три митинга,  последний из которых был разогнан, были более
важными и значимыми, чем митинг 21 мая 1989 года, хотя последний и был
огромным  и  представительным  по составу участников.  Он был разрешен
властями и отнесен на  задворки  Москвы,  и  в  этом  заключается  его
вторичность.
                                   Беседовал Алексей Пятковский

Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!

 

Редактор - Е.С.Шварц Администратор - Г.В.Игрунов. Сайт работает в профессиональной программе Web Works. Подробнее...
Все права принадлежат авторам материалов, если не указан другой правообладатель.