Сейчас на сайте

См. раздел сайта Новейшая история

ТРИ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ НА СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ПЛЮРАЛИЗМ.

Первая часть "круглого стола в молодежной редакции АПН. Октябрь 1987 года.1

В беседе принимают участие Григорий Пельман, Вячеслав Игрунов и Глеб Павловский - члены Клуба социальных инициатив.

О Клубе социальных инициатив (КСИ) см. статьи В.Игрунова "О неформальных политических клубах Москвы"

ПЕЛЬМАН: Когда на пресс-конференции мы говорили о социалистическом плюрализме и аппелировали к Горбачеву, мы говорили, может быть, об одной тенденции, которая прозвучала на этой конференции - о возможности появления новых общественно-политических организаций, которые по своим целям и задачам могли бы напоминать партийные структуры. Но на самом деле это далеко не единственная форма осуществления социалистического плюрализма, и здесь надо говорить о предпосылках создания условий для социалистического плюрализма, что это на самом деле, как это могло бы осуществляться и реализовываться.
На сегодняшний момент можно говорить о качественно новой общественной ситуации отличной по состоянию даже от 1986 года, появляется необходимость не только плюрализма идей, который уже понемногу допускается, но и плюрализма организаций и плюрализма действий. И вот в рамках этих направлений и нужно было бы говорить. Скажем, в документе Ассоциации "Кольца общественных инициатив" уже была попытка декларировать определенные условия и требования, где одним из пунктов - "Нет монополии на истину". Но и в настоящее время мы живем в такой динамический процесс, когда монополия на истину - явный путь падения нашего общества в обрыв.
Недавно в "Веке XX и мир" проходил замечательный "круглый стол" с участием виднейших обществоведов (Глеб может рассказать об этом подробнее), и звучал один контекст - все люди, очень оптимистичные по своей натуре, говорили о том, что нам не хватает в жизни пессимизма и образа катастрофы, перед которой мы стоим. А выход из катастрофы трудно себе представить, трудно представить, что существует экономическая программа осуществления перестройки, ясная и четкая. Во многом, речь идет о том, что мы должны формировать социальную культуру, социальную базу перестройки. Беда нашего общества, что у нас не столько плохие законы, и не столько плохие руководители, хотя и то, и другое необходимо совершенствовать, а то, что присутствует серая, пассивная, инертная и индифферентная масса всего народа. У него нет ни культуры, у него нет опыта, у него нет знаний. И в данном случае перестройка всех сторон жизни не может мыслиться без самого широкого вовлечения в этот процесс, без изменения нравственного представления, без изменения социально активной позиции самого широкого слоя населения. Это - основная позиция, на которую и направлена деятельность общественных инициативных групп, скажем, нашего клуба.
Я хотел сказать, что в этом заключается проблема. С другой стороны, в какой мере можно говорить, что любые радикальные общественно-экономические преобразования - я очень солидарен с теоретической концепцией Галины Яковлевны Ракитской, которая вместе с ее мужем подготовили серьезный фундаментальный труд -"Идеология перестройки", где они определяют перестройку как выход из деформированного состояния общества и переход на путь настоящего социалистического развития. И также, как и многие, они считают, что основная проблема перестройки - в отсутствии на сегодняшний день социальной базы. Перестройка осуществляется очень ограниченным кругом людей в партийном аппарате, которые не имеют, вероятно, широкой поддержки среди всего партийного руководства и партийных работников страны. Но на сегодняшний день мы наблюдаем первые ростки социального оживления студенчества, интеллигенции, и какой-то интерес со стороны рабочих. Появляются люди, которые активно хотели бы включиться в процесс преобразований, сделать программу перестройки, все ее действия зависимыми только от настроения, желания, позиции общественного мнения, а не от воли верхнего руководства. Я не перестаю повторять, это мое внутреннее опасение и страх, когда появились всевозможные слухи по поводу самочувствия и состояния Михал Сергеича, который писал книгу недалеко от места, куда мне предстоит поехать, а разговоры были самые удручающие, все чуть не рыдали, и все стали ощущать процессы сворачивания наших демократических завоеваний и говорить, что время развлечений кончилось, придется нам развиваться по-прежнему.
Так вот сейчас появляется некое оживление, только симптомы, и если развитие будет продолжаться в этом направлении, то демократизация не остановится на полшаге, а пойдет значительно вперед - а это прежде всего и развитие средств массовой информации. Сделать доступной информацию, извещение и оповещение о своих собственных идеях, организовывать общественные клубы для осуществления проектов, - то те слои, которые будут затрагиваться общественным инициативным движением, будут все глубже проникать во все сферы жизни.
Но вот проблема - куда могут постучаться, в какие двери, люди, которые хотят реально включиться в процесс перестройки? На сегодняшний момент можно честно говорить, что некуда им стучаться. Есть несколько общественных организаций в Москве и эту функцию выполняют общественные инициативные клубные образования, которые готовы сотрудничать с любыми категориями населения, вовлекать их в дискуссии, использовать их гражданский потенциал, обсуждение всевозможных проектов. А главное на сегодняшний момент обсуждение - явно недостаточная мера и необходимо переходить к реализации общественных проектов. Это уже очень серьезная формула какого-то организационного становления общественной организации, она должна быть конституирована, и самое главное - иметь возможность обращения с законодательными инициативами. Общественная организация должна быть выразителем общественного мнения и иметь влияние на государственные решения. Этот институт у нас полностью отсутствует, его нет, не говоря о том, что сейчас по сути дела инициативные группы населения не могут принять и аккумулировать партийные структуры. Это достаточно четко выраженная ограниченная общественная организация, у которой есть свои правила норм приема. Эти правила были приняты в течении 70-летней советской истории и эти двери остаются для многих закрытыми, хотя не сомневаюсь, что многие на сегодняшний момент могли бы придти к идее вхождения в эти общественно-политические структуры коммунистической партии, хотя бы в той мере, в какой радикальные программы преобразования поддерживаются массой населения, и хотя они в них участия не принимают.
Так вот, речь идет о том, какие организационные формулы могли бы аккумулировать этот общественный потенциал, то здесь на сегодняшний день, кроме клубных форм, мы ни о чем другом говорить не можем. На самом деле, есть некая тенденция социалистического плюрализма как партийного, можно было говорить о большом разнообразии организационных форм для осуществления идей социалистического плюрализма. И в данном случае организации форм движения, кольцо общественных инициатив -это принципиально иная схема осуществления, скажем, консолидации общественных инициативных групп, нежели партийные структуры. Партийные структуры - это, прежде всего, жесткая дисциплина, отказ от какой-то фракционной деятельности, это вертикально жесткая структура. Клубные структуры организованы на сотрудничестве и координации действий по определенным серьезным законодательным проектам на связях добровольной поддержки, т.е. отсутствует общий координационный центр, директивный орган, который распространяет свое влияние на позиции всех клубов на периферии и в Москве и заставляет выполнять какие-то общие рекомендации и действия. В частности, один из таких проектов, к которому мы должны сейчас приступить, проект был принят на конференции в августе - наделение групп общественности законодательной
инициативой. Это уже серьезный политический проект и осуществить его локально, одним-двумя клубами, невозможно. Здесь должна быть форма организованного действия и мы живем в той ситуации, мы привыкли оперировать политическим равновесием в терминах политической клетки. Политическая ситуация, политическое
равновесие на самом деле в любом обществе достигается путем не монополии на политическую структуру, а путем поиска, развития и балансирования политически, в некотором смысле, не тождественных социально-экономических программ общественно-политических организаций.
Мы сейчас, с одной стороны, вынуждены переходить к этой точке зрения, к принципу осуществления такого социалистического плюрализма, а с другойстороны, это и необходимая формула для общественно-демократического развития страны. Но на сегодняшний день хотелось бы сказать, что эта формула осознается всеми, что перестройке необходима мощная социальная поддержка, которая отсутствует на сегодняшний день среди масс населения. Я не говорю о рабочем классе, в моем представлении рабочего класса в нашем обществе нет. Положение рабочих очень индифферентно в перестройке, и многие в момент наведения порядка на предприятиях страдают, усиливается экономический гнет, и поэтому у них небольшая поддержка общественно-экономических преобразований, связанных с термином "перестройка". Возрастает рост напряженности на производстве и тенденция сейчас идет к тому, что очень бурно обсуждается система изменения ценообразований, развития кооперативной деятельности и что в процессе перестройки ощущение серьезных кардинальных улучшений, экономического положения каждого отдельного человека в обществе, в т.ч. и рабочего наступит, скажем, через какой-то период, до которого будет ухудшение положения граждан нашего общества. Это пример, который приводит Т.И.Заславская, она обычно говорит: "Мы делаем ремонт в доме и не может из него никуда переехать. Поэтому нам приходится тесниться и как-то ужиматься". И, конечно, какое-то время мы будем чувствовать себя хуже.
Так вот, ощущение, что будет хуже - это очень важное ощущение, его надо осознавать. И здесь во многом проблема ухудшения положения зависит от того, как широкие массы населения ощущают себя сопричастными к процессу перестройки. На сегодняшний момент они чувствуют ответственными лишь высшие эшелоны власти, а своей собственной сопричастности не чувствуют, и в силу этого не готовы нести лишения, а отыскивают лишь социальных противников и проблемы в руководстве партии и руководстве государства. Поэтому те формы социалистического плюрализма они крайне необходимы для аккумуляции этого социального потенциала и Формирования внутреннего чувства самосознания и самоответственности перед программой радикальных социально-экономических обнов пений, не говоря о том, что без этого развитие просто невозможно.
Мне хотелось бы еще в двух словах остановиться на том, что на сегодняшний день, этой мой личный прогноз, в партийном руководстве неоднозначно относятся к этому движению. Понимается, что без развития социальной базы перестройка невозможна, развивается демократизация, но вместе с тем еще не сформирован принцип доверия к самым широким слоям населения, принцип доверия к самоуправлению. Принцип "Больше социализма!" пока только декларативный принцип, хотя в партийных документах понимается однозначно, что это принцип общественного самоуправления во всех сферах нашей жизни. Принципа доверия у нас еще нет. Хотя можно было бы говорить, но это частная ремарка, скажем, пример нашей августовской конференции. Ситуация в некотором роде уникальная -на трибуне выступает очень большая группа культурно-демократического движения, группа социально-политических клубов, которые стоят на радикально левой социалистической позиции, за расширение принципа "Больше социализма" и оформления принципа социалистического плюрализма., и группа, скажем, либерально- демократическая, то, что мы привыкли называть, группа диссидентов. На сегодняшний момент они не изменили никакой своей позиции, пытаются оказать влияние на нашу внутреннюю политику через Запад, через рупор Запада. Они не воспринимают изменившуюся демократическую ситуацию в стране и не формируют новые механизмы сотрудничества и своего собственного поведения. И здесь очень много расхождений с ними.
Я просто хотел рассказать о той ситуации, которая возникла на конференции, и которая уже была в нашей истории, на мой взгляд, эта группа диcсидентов достойна самого большого уважения. Это группа людей, которая не позволяла, ceбe молчать и которая пыталась как-то влиять на общественное мнение. А другого инструмента влияния на нашу внутреннюю общественную жизнь, кроме как через Запад не было. Был самиздат, за который людей сажали, были какие-то информационные семинары, другого инструментария не было. Этот метод и сегодня сохранился. На тот момент до программы перестройки все эти группы были очень малочисленны, часто они говорили об ошибочном пути социалистического развития. Это право каждой группы выражать свою точку зрения, можно было бы говорить то, что социалистический плюрализм хорошо, и вообще плюрализм - хорошо как таковой, но на определенных этапах общественно-экономического развития иногда это и беда. Так вот на тот момент эти группы, единственные кто высказывал свою точку зрения вразрез с официальной точкой зрения. К ним питали сочувствие большое число интеллигенции и с ними боролись лишь органы власти. В данном случае позиция была дискриминационная, и многие воспринимали эту позицию руководства как неправомерную в отношении к этим группам, и неправоверную к тем программам демократизации, которые провозглашаются этими группами. Т.е. государственные органы боялись этих групп, боялись расшатывания этой политической системы, политической монополии на истину.
На сегодняшний момент и на конференции было четко показано, что даже при открытой трибуне и при возможности выступать этим группам со своими программами и формами, есть значительно более широкие общественные группы, которые сами вступают с ними в конфликт, дискуссии, полемику и ведут, употребляя серьезные термины, нормальную политическую борьбу с ними, и в данном случае, если говорить о нарушении политической монополии на истину, на идеологию, разрушение принципа монополии на демократию не ведет к разрушению принципа политического равновесия. Равновесие в обществе вполне устойчивое, многие из групп воспитаны и несут в себе идеалы социализма, и сами находят идеологические концептуальные программы на полемике с этими группами и защите собственных интересов. Ситуация в этом отношении значительно более устойчивая. А этот пример я привел к тому, что недостаток доверия, та боязнь, которая была сформирована после конференции: Глебу, например, было рекомендовано категорически исключить из информационного бюллетеня статью Новодворской, как представителя группы "Демократия и гуманизм". Это все элементы недоверия, а без этого доверия не мыслим социализм, невозможно осуществление нашего развития.

ПАВЛОВСКИЙ. Мне кажется, что в наших трудностях большую роль играют неверные образы, интуитивные представления о том, чего боимся. Мы оперируем не реальными понятиями, а образами, которые неизвестно откуда подхвачены, может быть из пропаганды, может быть, из кинематографа. Когда мы говорим об анархизме, мы имеем в виду не его идеологов, а батьку Махно, т.е. кинематографические образы, матросы в тельняшках и т.д.
Точно также, когда мы говорим о плюрализме, мы представляем кадры из зарубежной кинохроники: демонстрантов, кирпичи, летящие в окна и т.д. Это все тоже сложилось не случайно. Речь идет о плюрализме, а ведь это довольно простая вещь. Строго говоря, в обществе всегда присутствует некое разнообразие не только мнений, но и жизненных позиций, культурных стилей, традиций, и как только исчезает невозможность высказать одну из этих позиций, как только исчезает человек, который говорит: "Нет, этого нельзя", так сразу это разнообразие выявляется естественным образом, начинает проявляться. Если долгое время оно не имело этой возможности, оно проявляется достаточно коряво, но суть плюрализма - в простой веши: в гражданской независимости. Никто не может сказать другому - ты должен быть таким, а не этим. Когда в такой форме, то это очевидно для каждого. Когда же мы переходим на политическую плоскость, то кажется, что все-таки можно, что ты все-таки должен быть таким. Но появляется некая категория людей, которая с этим не согласна. Независимые люди - и есть носители того, что в политике называется плюрализмом.
При этом эти независимые люди могут быть представителями официальной политической и идеологической позиции. В принципе ни одна идея, ни одна традиция не сущесвует в вакууме, любая идея - это полемика с другой идеей. Марксизм появился как полемика с концепцией общества, основанного на частной собственности, как полемика с либерализмом. Если отрезать его полемическое начало и оставить его в одиночестве, он вырождается. И поскольку идея вне полемики не существует, она начинает подыскивать себе повод утверждения в виде каких-то вымышленных врагов, вымышленной опасности. Так произошло с атеизмом, который без возможности нормального спора с религией превратился в разновидность той же самой религии, породил такое же лицемерие и ханжество, и такое неверие в атеизм, как и прежде в официальное православие.
Таким образом, плюрализм - восстановление естественного облика общества. Это слово мне не кажется удачным, я не являюсь поклонником этого термина. Мне предпочтительнее термин независимость. Если гражданин независим и никто не может ему сказать, чтобы он был не таким, каким он является и никто не может сказать, чтобы он не проявлял свое своеобразие политическое, культурное и т.д., плюрализм появляется естественным образом. Встает тогда естественный вопрос, а какова форма реализации этой независимости. Человек не может остановиться только на том, что высказал свою личную точку зрения, он хочет ее реализовать. В какой форме он будет ее реализовывать - здесь ему должна быть предоставлена некая легальная возможность быть не таким, как его сосед. Вот эта возможность должна быть обеспечена конституционным политическим механизмом.
В какой степени это сегодня так? В незначительной степени. В принципе наша Конституция это допускает. Фактически сам Советский строй, вернемся к его определению - Совет, значит советоваться, совет - это собрание людей с разными мнениями, которые советуются и таким образом осуществляют свою власть непосредстенно. Сегодня очевидно, что Совет - всего лишь вывеска для аппарата, для исполкома. Депутат, как известно, пользуется меньшими правами, чем секретарь исполкома, это неконституционно и неправильно. Тем не менее, пока это так.
Как это может быть изменено? Недавно со мной произошел казус: я написал статью о самодеятельных группах и отнес в один журнал, чрезвычайно консервативный и официальный, и даже ведомственный. Ее взяли, но при этом говорили, что вот вы в конце пишете про Советскую власть, что все это - восстановление достоинства Советской власти, но нельзя так говорить, ведь она все душит. Всем известно, что она все душит. Это представление сложилось не случайно, потому что Советская власть висит в вакууме, под ней нет тех самых общественных самодеятельных
структур.
И опять-таки это вызывает страшное подозрение? - что значит самодеятельные? А почему они не контролируются? Это что, претензия на власть? А самодеятельные структуры - это признак того, что общество движется само, что оно живо, что оно существует. Также как наша мимика управляется изнутри, а не снаружи. Сегодня самодеятельные структуры - это первые симптомы общественного оживления. Я не придаю им в отличие от Гриши решающего значения. Общество реанимируется в том виде, в котором оно реально существует, как сложилось в 70-е годы. Нам впереди еще процесс узнавания, что реально представляет из себя наше общество. Мы еще не представляем степень его разнообразия. Что
поражает в клубах, так это то, что там мы встречаем людей, которые были такими же в 70-е годы. Они действовали, просто были незаметны.
Вот эти структуры и составляют ту общественную опору Советской власти, которая однажды сомкнется с самой властью в какой-то единый свободный демократический общественный механизм.
В этом смысле я хочу сказать, что плюрализм является реальным барьером против нашей печальной тенденции русской культуры - тенденции к поляризации, противопоставлению непримиримых позиций. Когда разнообразие людей не может выявиться, когда кто-то один - представитель всего разнообразия, то все остальные автоматически помешаются в оппозицию, причем в оппозицию не в западном смысле, а в оппозицию какого-то тотального врага, которого всюду ищут, во всем подозревают - и отсюда то самое недоверие, о котором говорил Гриша. Всякий раз, когда общество попадает в колею полярного противопоставления, оно неизбежно приходит к очень тяжелым социальным и моральным катастрофам, как в 30-е годы, и из которых очень трудно выбраться. Можно сказать, что мы долгие годы пытались выбраться из этой полярной ситуации и сейчас еще не вполне выбрались.
Признание права человека на разнообразие, права на то, чтобы это разнообразие осмыслить, выразить, найти своих единомышленников. Общество должно быть заинтересовано в том, чтобы не просто каждый кончал свое, а оформляли свое разнообразие в какие-то устойчивые позиции. Я совершенно не согласен с тем, что имеет место сегодня - социалистическая, либерально-демократическая - это все экспериментальные формы примеривать на себе чужую маску. На самом деле - это эксперименты поиска своего лица, а когда оно найдется, то ему найдутся и какие-то другие названия, которых пока нет. Оформятся платформы, позиции, и когда эти позиции найдут способ взаимодействовать с собой без взаимоуничтожения, и тут должна открыть пути ненасильственного взаимодействия государственная власть, тогда возникнет естественный общественный барьер против скатывания всей страны к раздорам, которых она справедливо боится, ибо этот внутренний страх опять вернуться к состоянию раскола и сейчас вызывает то самое недоверие, о котором говорил Гриша. Мы боимся, что воскреснут те самые матросы в тельняшках и будут громить обкомы, горкомы. Этот страх не называется, но на самом деле он присутствует. Надо понять, что реальная зашита против анархии - разнообразие. Не нужно нам слово плюрализм, нам необходима независимость.

ИГРУНОВ: Я еще более умеренный, чем Глеб. Для меня тема плюрализма чрезвычайна нова, я ее не обсуждал, не обдумывал. Но она выглядит для меня скорее как опасность, а нее надежда. Когда я слушал Гришу, я представлял такое многообразие деятельности, вовлечение тьмы народа в самодеятельное движение, в поддержку курса. И как раз в этот момент его речь вызвала у меня некую метафоричность. Я представляю, что все мы живем в одном доме. Дом этот достаточно плох, очень тесен, ветхий, рушится там и тут. Ему постоянно ставят подпорки, чтобы он как-то устоял. Он не достраивается, не перестраивается - дом таков, какой он есть. Находятся люди, которые в этом доме сдвигают стенки, но это только нарушает архитектонику дома. Мы все живем, зная, что дом у нас один-единственный, никуда мы перейти не можем, никаких выходов из этого дома нет - вот он есть, и мы должны в нем жить. Так я себе представляю наше общество, по крайней мере, в течение десятилетий мы так его представляли. Сейчас нам сказали, что есть выход, много выходов, давайте идти. И вот сразу многие живущие в этом доме кинулись искать этот выход, сбивая друг друга с ног. Я думаю, что ничего, кроме обвала, кроме руин, под которыми нас погребут, ничего не останется.
С этой точки зрения, та интерпретация плюрализма, которую я услышал у Гриши, меня не только не радует, но и пугает. У меня такое ощущение, что наша страна стоит на пороге катастрофы. Катастрофы очень серьезной и значительной. Именно потому, что на протяжении десятилетий все структуры были несбалансированы, они работали как бы сами по себе, сосуществовали вместе только в силу волевых решений, работать самодеятельно они не могут. У нас была лишена возможность того, о чем говорил Глеб - возможность самоопределения. Мы не могли понимать, что мы хотим, чего мы ждем от других, как нам жить вместе. Мы жили потому, что нас водили на помочах -другого способа не было. Сейчас если снять эти помочи, то мы просто упадем, у нас очень слабые ноги.
Для меня плюрализм сейчас возможен как постепенное нарастание того разнообразия, о котором говорил Глеб, как попытки приобрести опыт этого многообразия. Поэтому для меня - это процесс, который не надо интенсифицировать таким образом, который предлагает Гриша. Наоборот, надо идти совершенно иным путем.
На мой взгляд, социалистический плюрализм, который мы сейчас пытаемся объездить, представляет возможность для самодеятельной мысли. У нас всегда были разные направления, мы всегда по-разному искали, но запретить человеку мыслить нельзя. Можно лишь навязать ему определенное целеполагание и проявление этого целеполагания. Как были, так и остаются люди многообразными, но в условиях отсутствия проявления этого разнообразия общество делится на две части: одна - правоверна, а другая - враги, а врагов всегда оказывается много.
Какие возможности я вижу в социалистическом плюрализме? Вижу лишь возможности поиска выхода, самодеятельности? Да, но только тех, кто сам эту самодеятельность проявляет, кто созрел для этой самадеятельности. Я очень люблю слова Герцена о том, что нельзя внешне человека освободить больше, чем он освобожден внутренне. И потому мне не нравится активность очень многих общественных групп, которые пытаются разбудить общественную активность у населения, они идут на предприятия, в различные общественные институты и будят того, кто спит. А поднятый на ноги, но еще спящий обязательно угодит в какую-нибудь из наших дыр.
Я вижу очень медленный и постепенный путь создания клубов, быть может, дискуссионных клубов, но единственная возможность социалистического плюрализма для меня - это возможность обсуждать различные мнения. Не стоит строить наспех новые структуры, мы не знаем, как они будут работать. Если сегодня мы их учредим, завтра они выйдут из повиновения, и я не знаю, что будет. Очень часто бунты в обществе переходили в революции таким образом: кто-то запускал новый общественный механизм, они начинали работать, никто не знал, как и почему они работают, они приходили в столкновение со всем обществом и оно рушилось. Все общественные механизмы должны быть коадаптированы, должны быть пригнаны друг к другу, а это не дается за год, это не дается за два, не дается за десять. Такой путь требует исторического учета. (Голос Глеба: "Травку надо подстригать триста лет!") Скажем и так. Такай путь требует учет и культуры народа, и традиций. Нельзя делать народ самодеятельным, когда он тысячу лет был не самодеятельным. Это очень сложный путь.
Я полагаю, что социалистический плюрализм - это то, что открывает свободу для тех, кто ее имеет внутри себя.

ПАВЛОВСКИЙ: Я в принципе не спорил бы с твоим видением. Но мне кажется, что ты говоришь о другой веши - об ответственности, о необходимости ответственности тех, кто решил что-то делать. Есть простая реальность - человек, который уже приобрел привычку к некой независимости, привычку высказывания своего мнения вслух, обсуждению, допустим, политики, то это уже необратимый процесс. Ему нельзя уже сказать: "Все. Пшел вон! Замолчи!", управлять таким человеком извне уже нельзя. С ним можно лишь сотрудничать на какой-то партнерской основе. Поэтому резон того, что ты говоришь - нельзя ограничиваться лишь идеями, не пытаясь действовать. Значит надо задать такую плоскость, в которой можно было бы канонизировать его деятельность. Мне кажется, что речь должна идти, с моей точки зрения, о чем-то вроде общественного договора, или общественного компромисса, о какой внятной, выраженной договоренности всех сил, заинтересованных в перестройке. Иногда говорят о некоем Народном Фронте по аналогии с восточно-европейскими странами, но должна существовать договоренность о компромиссе, об отказе от каких-то крайних требований, к которым нас может толкнуть традиции.
Очевидно, что даже самые простые требования разнесут нас, к примеру, часто выдвигаемое требование о наказании преступников периода культа личности. Сегодня кажется - ну, сколько их там осталось. Но даже сегодня это вызывает такие страсти, которые способны сделать какой-то процесс необратимым. А есть и национальная напряженность, которую мы до сих пор не умеем разрешать, обсуждать. Чуть что - сразу встает вопрос, что они предатели. А это уже из другой оперы. Его надо решать с сегодняшних позиций, а не вопрос об исторической вине, иначе вопрос станет неразрешимым. Сейчас необходима политическая компромиссная платформа, перестройка как раз и должна дать такую платформу, чтобы ее реализовать, потому что должен быть задан верхний и нижний предел допустимого. Как он может быть задан? Я пока не вижу, можно лишь полагаться на личную ответственность деятелей перестройки - в прессе, руководителей. Руководители по своему положению не могут быть не ответственны, от них требуется умение дать возможность другим голосам, отличным от них. В частности, на нашем круглом столе говорилось о том, что перестройке необходима критика самой перестройки, это - лучшее, чем ей сейчас можно помочь. Рекламный стиль, установившийся вокруг перестройки, мешает обсуждать ее реальные проблемы.

ПЕЛЬМАН: Мы говорим в равных пространствах. Вячек говорит о своем желании, вот как хорошо нам построить этот общий дом тихо, мирно, никого не обижая, сформировать культуру, не будить спящего. Глеб говорит о своем отношении. Я говорю об оценке и какой-то перспективе. Глеб говорит, что нужно строить договор, компромиссный договор. Можно ли говорить в эпоху действительного оживления, я с Вячеком не согласен, что разбужены лишь единицы, что нет никакой культуры, что нам нужны еще века, чтобы сформировать свое видение, свое отношение, приобрести свой собственный опыт. Я боюсь дословно цитировать, но это цитата Ленина, где он говорит о том, что в эпоху революции массы приобретают социальный опыт и социальную, культуру в день равносильный столетиям. И этот процесс оживления еще в полной мере не начался, но я просто подкожно это чувствую, и могу говорить о каких-то тенденциях. Мы, скажем, стоим на пороге экономических преобразований, реформы, которая по своей активности и социальной культуре…


Примечания:

1 Вторая часть содержит одно из первых публичных выступлений Игрунова в пользу персональной политики. Распечатка текста отсутствует.
Вернуться

 


Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!

 

Редактор - Е.С.Шварц Администратор - Г.В.Игрунов. Сайт работает в профессиональной программе Web Works. Подробнее...
Все права принадлежат авторам материалов, если не указан другой правообладатель.