КАРАБАНОВО

Я не помню точно, когда это было, но совершенно точно - весной в Карабаново после долгого спора с Толей Марченко¹ о возможности что-то путное сделать в Советском Союзе. Ну, например, поднять колхоз. Помню, что Толя в сердцах сказал мне - Вячек, ну до каких пор ты будешь таким безнадежным оптимистом?!
Вечером, натаскавшись бревен и шифера на участке, мы легли спать и еще долго переговаривались, в основном, с Ларисой². Главный мой посыл заключался в том, что мы не должны упорно совершать поступки, которые, в конце концов, ломают человеческие судьбы и приносят в общество лишь увеличение страдания. Мы должны действовать таким образом, чтобы шаг за шагом продвигаться к надежде. Такая себе постепеновщина. Теория малых дел.
Лариса, как и Толя, впрочем, убежденно говорила, что не верит ни в какое улучшение. Что долг человека прожить свою жизнь достойно, не беря на себя ответственность за судьбу детей. Да, мрак вокруг нас будет постепенно сгущаться, а пространство света сужаться. Но мы должны несмотря ни на что гореть чистым пламенем. Нет, не потому, что этот луч света несет надежду на возрождение. А потому, что долг человека прожить жизнь достойно. Может быть детям будет еще труднее - наша задача воспитать их так, чтобы они прожили свою жизнь тоже достойно. Большее не в наших силах.
Я настаивал на том, что если мы не сумеем предложить более или менее реальную программу преобразования советского общества, наш круг будет редеть, ибо если нет надежды получить плоды, кто же будет пахать землю? На это Лариса отвечала: но ведь крестьяне пашут землю даже после засухи, не надеясь получить урожай. А если и на другой год не будет урожая? - спрашивал я. И тогда он будет пахать, - отвечала Лариса. А на третий? И тогда.
Нет, возражал я. Если из года в год земля будет бесплодной, крестьянин умрет от голода - значит такова судьба, замечала Лариса, - или бросит свой надел и пойдет искать другой доли, другой земли. На этом мы и закончили наш спор, так ни о чем и не договорившись.
Надо сказать, что это был мой последний разговор с Толей Марченко. Вскоре он был арестован. И его жизнь подтвердила его правоту. Он умер в заключении в конце 1987 года в результате голодовки, уже во времена перестройки, зная, что в Советском Союзе ничего хорошего принципиально быть не может. Но моя жизнь подтвердила мою правоту. Смерть Толи Марченко открыла дверь на свободу практически всем политическим заключенным. Началась новая эпоха - и много лет спустя Лариса Иосифовна Богораз признала, что ошибка диссидентов заключалась в том, что они не хотели предвидеть будущее, что они не готовились к нему, и поэтому наше - уже наше настоящее - оказалось хуже и трагичнее, чем могло бы быть.

---

Примечания редактора:

1. Анатолий Тихонович Марченко (1938 - 1986) - рабочий, ставший диссидентом , после того, как попал в политлагеря в связи с неудачной попыткой перехода границы. Впоследствии - участник правозащитного движения, автор книг "Мои показания", "От Тарусы до Чуны" и "Живи как все". Умер в тюрьме в 1986 году. См. о нем рассказ В. Игрунова "О Ларисе Богораз", в книге Л. Алексеевой "История инакомыслия в СССР", а также книги самого А. Марченко.
Вернуться

2. Лариса - Лариса Иосифовна Богораз-Брухман (1929--2004) - участница правозащитного движения. Общественный деятель, лингвист. Политзаключенная 1960-х годов. Являлась членом Московской Хельсинкской группы. В 1968 г. Лариса Богораз была одной из участниц демонстрации протеста против вторжения Советских войск в Чехословакию. См. также раздел сайта Лариса Богораз, "О Ларисе Богораз", "Об Альманахе-77", а также книгу Л. Алексеевой "История инакомыслия в СССР". 
Вернуться

О персональной ответственности см. также рассказ В. Игрунова "О Ларисе Богораз", статью "Если решили быть гражданами..."