Из воспоминаний Вячеслава Игрунова, 2001 г.

По поводу "Медицины..."

Когда я писал эту статью ("Медицина как источник генетического груза" - Е.Ш.), я ведь страшно болезненно переживал: для меня тогда становилось ясно, что человек должен доверять механизмам эволюции. Он должен понимать, что он есть материал этой эволюции и он должен смиряться со многими вещами: со смертью, в частности, с потерями, потому что он не должен допускать ножниц между возможностями организма и возможностями среды. И это была трагическая вещь, потому что сам я человек очень больной. Сам я человек со многими недостатками, и естественно, что мои дети еще более должны были страдать многими моими недостатками.
Это общее течение мысли, а для меня с двенадцати лет была важна мысль, что я смертен и потому, поскольку я смертен, я должен оставить след по себе: а) в культуре - тогда я таким словом не пользовался, тогда я как-то иначе говорил…б) - в детях. Дети должны быть моими наследниками - наследниками моих мыслей, стремлений, ценностей и так далее, и поэтому сама мысль о том, что мои дети могут быть такими же несовершенными и должны подвергаться такому же суровому отбору - это было, конечно, мучительно страшно! Мне самому было читать об этом - свой текст читать и прилагать его к себе - было мучительно больно и, тем не менее, месяц за месяцем, год за годом переживая это свое открытие я изменился и стал спокоен. Более того, более того, страх смерти - это та сила, которая двигала мною все мое детство и всю мою юность. Все, что я делал, было так или иначе окрашено страхом смерти. Эта статья в конечном итоге, через много лет после ее написания примирила меня со смертью. Я теперь не боюсь смерти - да, мне тяжело об этом думать, тяжело думать, что я смертен, что это все кончится, что это все уже скоро кончится… Но в этом есть печаль, но нет катастрофы и… если бы не это…
У меня был текст по "Введению в социологию", где я говорил о такой фундаментальной, цивилизационно образующей вещи, как отношение к смерти. Мое отношение к смерти радикально отличается от того отношения к смерти, которое было в культуре, воспитавшей меня. И я думаю, что только с таким, как у меня, отношением можно будет войти в новую цивилизацию, когда мы можем не самоубийственно хозяйничать на этой земле… Так что не важно, какое эта статья будет иметь научное значение… Может быть, с научной точки зрения там я наделал глупостей, ошибок, и кто-нибудь вообще скажет, что ламаркизм - это глупость - ламаркизм в широком смысле, или что те механизмы, о которых я говорю - это ерунда. Но никто не сумеет перешибить мое понимание, к которому я сам пришел: что человек просто не существует отдельно от всего остального. Просто вот как я лет в восемь - девять понял, что мужчина и женщина не могут существовать отдельно друг от друга, что это нечто единое целое - если они будут существовать отдельно друг от друга, то их больше не будет, они очень коротко просуществуют - точно также впоследствии я понял, что человека, деревьев, которые растут на земле, и белок, которые бегают по этим деревьям, не существует отдельно - они единое целое. Биоценоз - это неразрывно существующая система. Человек в ней лишь элемент.

Запись и редакция Шварц Е.С.

письмо к М. Гефтеру от 4 ноября 1980, "Круглый стол" в Черкизово, 2 сентября 2000 г., лекцию В. Игрунова 19 октября 2002г, 2-ую часть

Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!