Сейчас на сайте

В.Игрунов, 1996 г.

МИР ПОНЕВОЛЕ

Отставка Александра Лебедя и назначение Ивана Рыбкина на пост секретаря Совета безопасности породили волну тревог в российском обществе. Здесь и беспокойство о стабильности политической системы, и обсуждение раскладов на новых президентских выборах, но, пожалуй, наиболее острым вопросом остался мир в Чечне. Как скажется отставка Лебедя на хасавюртовских соглашениях? Хватит ли у Рыбкина авторитета для ведения переговоров с чеченцами, а тем более для влияния на ястребов с Арбртской площади? Как скоро Куликов, оставшийся без противовеса развяжет новую бойню на Кавказе? Вот перечень вопросов, которые задают политикам журналисты вот уже целую неделю.

Осмелюсь выдвинуть предположение, что перемены в Совете безопасности в самой минимальной степени скажутся именно на Чечне. Сегодня, когда за Лебедем утвердилась слава миротворца, стоило бы спокойней взглянуть, что же на самом деле привело к прекращению боевых действий.

Назначению Александра Лебедя на пост секретаря Совета безопасности сопутствовала попытка отправить в отставку генерала Тихомирова - боевого товарища умиротворителя Молдовы. Однако эта попытка закончилась неудачей. Кто мог повлиять на решение вернуть генерала в Чечню? Только Лебедь. Кому в дальнейшем мог подчиняться генерал Тихомиров? В условиях, когда политическая линия военного руководства остается, фактически, за командующим, в условиях, когда новый министр обороны только входил в руководство армией, такой фигурой был только Лебедь. И вряд ли многих удивила попытка Тихомирова задавить «остатки чеченских банд» в горах. Ведь мы все хорошо помним, как о войне в Чечне говорил тогда еще кандидат в президенты Александр Лебедь. Да, он говорил, что каждый день войны с маленькой Чечней позорит великую Россию. Но при этом Лебедь говорил и о том, что преступно останавливать армию, когда она штурмом взяла здание и осталось взять последний этаж, где засели бандиты. Выводы очевидны. И они должны были быть приняты к исполнению генералом Тихомировым.

Однако тактика принуждения к миру имела самые трагические последствия для федеральных войск: чеченцы взяли Грозный, полностью деморализовали армию и уход из Чечни стал единственно возможным путем спасти ее от полного и необратимого разгрома. Лебедь, назначенный представителем президента, должен был либо погибнуть как политическая фигура, либо заключить мир. Надо сказать, что из этой передряги Александр Иванович вышел с честью. В немалой степени этому способствовал опытный Лукин, которого генерал счел разумным пригласить с собой в Хаса-вюрт.

И хотя Лебедь в обоснование своих действий обвинил Куликова во всем, в чем тот виновен и невиновен, это была хорошая мина при плохой игре. Лебедь разделяет ответственность за поражение России со многими другими военачальниками и политиками, некоторые из которых сделали для этого, конечно, гораздо больше, чем он. Тем не менее, нельзя не признать, что к заключению мира в Чечне Лебедя привел не врожденный гуманизм, а логика событий. Он оказался, в известном смысле, миротворцем поневоле.

Но что в этом отношении изменилось с уходом Александра Ивановича? Разве сегодня найдется политик или генерал, способный повторить самоубийственное июльское наступление? Разве режим Ичкерии ослаб за прошедшее время? Или быть может российская армия была реформирована, оправилась от поражения и готова к новому туру Кавказской войны? Нет, этого ничего нет, и любой политик должен отдавать себе отчет в том, что политика мира определяется сегодня не Москве - ее диктуют Зелимхан Яндарбиев и Аслан Масхадов. А эти в отставку не уходили.

Что же, это означает, что мир в Чечне будет прочным или, по крайней мере, долгим? Отнюдь нет. Народы, которые готовы пожертвовать едва ли не всем своим взрослым населением, не останавливаются на завоевании независимости. Они либо погибают, уходя с исторической сцены, либо обретают господство над другими народами. Античные греки всего лишь пытались отстоять свою независимость. Время от времени они уходили на заработки к Царю царей. Но кончили они подчинением Персидской империи и стали господствующим народом на огромных территориях. Мне возразят, сославшись на нелепость аналогий, на иной цивилизационный фон и т.д. и т.п. Однако я возражу, сказав, что ментальность чеченцев, как и ментальность афганцев, иранцев и многих других древних народов вовсе не принадлежит ни новому времени, ни европейской цивилизации. Поэтому логика их поведения будет диктоваться теми же мотивами, которыми руководствовались народы Азии, да и других континентов в течение многих тысячелетий.

Говорят, что Яндарбиев заявил, будто бы независимая Ичкерия не сможет существовать без выхода к морю. Верю, что сказал. Ибо такой же логикой руководствовался российский царь, разбивший Швецию ради окна в Европу. Говорят, что Басаев обещал взять Махачкалу за два часа. Верю, ибо что-то подобное я слышал не так давно. И верю, что так может случиться. И не только потому, что такой бывает обычно историческая логика. Но и потому, что разрушенная Чечня должна искать источники существования. Для этого транспортировки наркоты и грабежа соседей не хватит. Верю потому, что вооруженные юноши, не знавшие другого занятия, кроме войны, боготворят Басаева. Верю, потому что в соседнем Дагестане обстановка становится все более напряженной, вайнахские родственники чеченцев - аккинцы все чаще поговаривают о выходе из Дагестана и о присоединении к Ичкерии. И в борьбе за восстановление своих прав, провозглашенных Законом о реабилитации репрессированных народов, они попытаются разрешить свои споры с лакцами и даргинцами.

Но это не единственное направление экспансии. Каспийское озеро хотя и немало может дать Чечне, но мало может удовлетворить Ичкерию. Главное направление - Черное море, за которым выход во все стороны, за которым главный союзник Ичкерии - великая Турция. И повод для движения в этом направлении, увы, имеется. Добившаяся фактической независимости (с помощью России) Абхазия вряд ли способна самостоятельно противостоять не столько Грузии, сколько мировому сообществу, а стремление сохранить Грузию своим союзником толкнет Россию на еще более жесткое, чем сейчас давление на Абхазию. И не так важно сейчас, примет ли согласованная грузинско-российская политика военный характер, как важно то, что Абхазия всей логикой противостояния должна будет искать открытых союзников, способных действовать более энергично, чем Турция. И этим союзником, несомненно окажется Ичкерия, герой которой оттачивал свое военное искусство именно в Абхазии.

Я не уверен, что все эти угрозы реализуются в самом скором времени. Но я уверен, что ситуация будет вызревать, что она будет постоянно напоминать России о ее слабости, ибо войну в Дагестане выиграть невозможно. Но возможно разрушить Россию, воюя на фронтах от Каспия до Черного моря. И это будет самым сильным побудителем к миру. И чем дольше этот мир будет длиться, тем прочней он будет становиться, потому что Ичкерия укрепит свою армию, установит нормальные связи со своими союзниками в исламском мире и сумеет обеспечить себе моральную поддержку Турции, Азербайджана и Украины, которые, каждый по своему, заинтересованы в ослаблении России на Кавказе и Черном море.

Что же касается Ичкерии, то хотя соблазн стать региональной супердержавой и велик, но велика и угроза вмешательства Запада, который простит России все прегрешения, если увидит в ней, как некогда в Турции, форпост на пути исламского фундаментализма. Ичкерии сегодня проще восстанавливать свою экономику, укреплять свею государственность, презрительно поглядывая в сторону бывшей метрополии, с которой она будет считаться все меньше и меньше. Вслед за несогласованным назначением Масхадова на пост премьер-министра чеченцы проведут столь же несогласованные выборы под международным контролем, легитимизируя свою власть. Скорее всего, Ичкерия использует российские деньги, которые не пойдут на обустройство беженцев, но которые российское правительство само передаст в руки Яндарбиева для укрепления его режима. Чеченцы, опираясь на свое интеллектуальное превосходство над российскими политиками, руками России построят свою независимость и станут главным фактором отрезвления российского общества.

Так что - скорее всего войны не будет. Если...

Если не вмешаются новые факторы. Например, взрыв межнациональной напряженности в Дагестане или Абхазии. Если не произойдет какая-нибудь глупость. Например, очередной генерал не попытается разобраться с транспортировкой оружия в Чечню по российской территории. Этих «если» остается множество. А еще -нервы. У кого-то они могут сдать.

См. также Ответы В. Игрунова на вопросы "Общей газеты" о будущем Чеченской республики и статью, написанную через год после этой: За что можно платить?


Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!

 

Редактор - Е.С.Шварц Администратор - Г.В.Игрунов. Сайт работает в профессиональной программе Web Works. Подробнее...
Все права принадлежат авторам материалов, если не указан другой правообладатель.