 |
 |
 | ||||||||||
|
Кое-что о неформалах, "Перестройках" и игре в мяч
ЗНАКОМСТВА- Как и когда ты впервые столкнулся с неформалами? - Это произошло в клубе «Компьютер», куда меня затащил Гришка Пельман. А вот когда я с ним самим познакомился, не помню, потому что в моей памяти он неразделим с неразлучной троицей: Глеб Павловский, Гришка Пельман и Давид Мандель - социолог из Канады (сейчас он - профессор Монреальского университета). Возможно, что произошло это через Володю Прибыловского, с которым я познакомился ещё в году 82-м, когда ленинградец Леонид Романков попросил своих друзей с истфака МГУ помочь с ремонтом в доме Корнея Чуковского. Мне кажется, что тогда я регулярно подъезжал к нему в университет, и он давал мне какие-то, как мне кажется, студенческие рассуждения, отпечатанные на папиросной бумаге. (Если я их найду, то тебе покажу.) Володя, может быть, был знаком с Борей Кагарлицким... - Был. - ...И Гришка, может быть, через них узнал, что есть в Музее Чуковского такой вот рабочий с прогрессивными взглядами. Гришка в это время по просьбе Давида (который является троцкистам, интересуется рабочим движением и до сих пор приезжает сюда оказывать этому движению помощь) брал интервью у рабочих. Григорий тоже был троцкистом. Давид снабдил его такой же как у тебя записывающей штукой, и Гришка приехал ко мне записывать интервью, чтобы я рассказал о положении на заводе и о том, что рабочий думает о рабочем движении. Я ему рассказывал, он записывал, а его знакомая барышня Лена это перепечатывала. Однажды Григорий с этим магнитофоном пошёл записывать рабочих в общежитие, а рабочие этот диктофон у него украли. Потом мы с Григорием подружились, и он стал приглашать меня на разные заседания. Он и ночевал у меня здесь (в Доме-музее К. Чуковского, где происходила запись данного интервью - АП), когда у него с супругой возникали политические разногласия. Когда Григорий приезжал сюда, я говорил: «Гриша! Брось ты эту рабочую идею. Какие рабочие? Каждый - сам за себя. Все они, рабочие, трусы, все они - предатели, все они сдадут любого пропагандиста». Позже, когда я обвинял Гришку в том, что он занялся кооперацией, он оправдывался: «Ты же сам меня отговаривал от участия в рабочем движении». - Напомни о том, кем ты тогда являлся. - Я работал слесарем на АЗЛК. - А какое отношение ты имел к музею? - В музей я приезжал по выходным помогать по хозяйству. Григорий познакомил меня потом с Давидом Манделем. Он приехали сюда вместе с Давидом, когда мы убирали снег около дома. И я помню, что Давид приехал вместе с оператором. Затем мы интересно поговорили. - Что за оператор? Для кого он снимал? - Наверное, для Давида. А может быть, просто воспользовался оказией и ещё для чего-то снимал. Этого парня, может быть, Григорий знает. Потом Давид издал (на английском языке) книжку о рабочем движении в России (название её в переводе на русский звучит как «Работяги»), в которую вставил и интервью со мной. Я, правда, попросил его не указывать в ней моей настоящей фамилии - чтобы у меня на заводе неприятностей не было. С Глебом же я познакомился в клубе «Компьютер», потом провёл для него экскурсию [по Дому-музею К. Чуковского]. Он даже написал о Доме какую-то статеечку. Но поскольку публиковаться тогда он ещё не мог, то подарил её Дому. Елена Цезаревна (Чуковская, внучка К. И. Чуковского, - АП) ей обрадовалась и отдала её Лидии Корнеевне. А Лидия Корнеевна расстроилась из-за того, что Глеб написал, будто Корней Иванович въехал в дом казнённого. (Лидия Корнеевна говорила, что ещё неизвестно, жил ли здесь до него Артём Весёлый.) - Не забывай называть даты. - Дату я не могу назвать. Это могло быть в 86-м или 87-м году. Ещё Володя [Прибыловский] познакомил меня с Сергеем Лёзовым, который жил, по-моему, в районе метро «Аэропорт». Я брал у него журнальчики в виде отдельных листочков, которые он печатал на машинке. Он мне их давал, а я пытался пристраивать на заводе. Это мне удавалось с трудом. Кое-кто читал, но в целом рабочие этим не интересовались. - Пытался пристраивать за деньги? - Что ты! Просто так, чтобы люди почитали. А они если и брали, то читали неохотно. И больше уже не просили.
КЛУБ «КОМПЬЮТЕР»А история клуба «Компьютер», может быть, описана Стёпой Пачиковым. Стёпа был связан с... Кто у нас самый известный сейчас шахматист? [См. об этом в рассказе Г. Пельмана - прим. ред.] - Каспаров. - ...С Каспаровым. Он решил организовать клуб «Компьютер». - Этот Стёпа Пачиков? - Ага, Пачиков. Он сейчас работает в той знаменитой долине, где делают технические разработки... - Силиконовая долина? - Да, в Силиконовой долине. А Гришка с ним познакомился, наверное, через его брата Жору, с которым дружил. Это тоже - замечательный человек. Однажды Григорий взял меня с собой на дачу к Жоре на пикник: мы там бегали, дурачились. Они тогда мечтали развивать компьютерное дело здесь, поскольку трудно сразу начинать с Силиконовой долины. С целью обучения детей программированию они и создали клуб, куда пригласили хороших ребят - замечательных программистов, и получили для него помещение на Арбате. Три окна этого помещения смотрели на торец Театра Вахтангова. Если смотреть на фасад Театр Вахтангова, то с левой стороны там имеется боковой вход для артистов... - Со стороны переулка, который тогда так и назывался - улица Вахтангова? - Да. И напротив этого входа для артистов - арка, ближайшие три окна к которой принадлежали клубу «Компьютер». В помещении этом размещался детский досуговый центр, которым руководили Сергей (фамилию которого я сейчас не назову) и его жена. (Сергей - замечательный парень, всю жизнь занимавшийся с детьми и организовывавший различные детские проекты, за что его чиновники всегда выгоняли с работы.) И вот в этом центре Стёпа выбил две комнаты, которые были заброшены, запущены, со следами протечек, а Гришка позвал меня помочь их отремонтировать. - А какова во всём этом была роль Сергея? - Он просто работал с детьми и был далёк от политики, хотя и являлся «своим парнем». О нём тебе когда-нибудь Гришка расскажет. - Каковы были взаимоотношения детского центра и клуба «Компьютер»? - Клуб «Компьютер», размещавшийся в детском центре, был как бы независим от этого центра. Но они были очень тесно связаны между собой и, например, ремонтом занимались вместе. Когда туда приехал Каспаров, то стол накрыли в детской центре. И когда решалось, будет Каспаров чемпионом или нет, то мы там все вместе держали палец в чернилах. Ты, кстати, благодаря этому можешь установить даты, - в это время у него как раз проходила схватка с кем-то из советских шахматистов. - С Карповым. - Да, с Карповым. - Это был повторный матч (предыдущий был остановлен зимой 85-го года), игрался он, насколько я помню, в Москве (в здании филармонии) чуть ли не в 86-м году. - Не помню, в Москве ли, но проходил он летом и осенью. Потому что, когда я пришёл в этот клуб, стояла ещё теплая погода. То есть было ещё лето (может быть, август). Я помню, что мы даже ночевали во дворе этого дома на Арбате, - подстелили там что-то и спали. - А для чего Каспарову стол накрывали? - Когда Каспаров победил, то он приехал в этот клуб «Компьютер», который существовал под его эгидой. Видимо, это был их совместный проект внедрения компьютеров в школы и другие детские учреждения. Каспаров эти компьютеры мог доставать и дарить детям. И пока мы ковырялись с ремонтом клуба, Стёпа Пачиков налаживал связь с Каспаровым в попытке достать компьютеры. Компьютеры мы получили от спонсоров какие-то, с современно точки зрения, дико устаревшие: запись на них осуществлялась, как у тебя на магнитофоне - на кассету. - Наверное, на магнитную ленту. - Да, да. Но были там и хорошие компьютеры, и Стёпа говорил: «О! Такие есть только у военных». - Часто ли устраивались застолья для Каспарова и по какому поводу? - Один раз. Один раз. - По поводу его победы? - Нет. Наверное, потому, что этот клуб надо было официально оформить и зарегистрировать... А, вот что! Когда мы помещение отремонтировали, предстояло его открытие. Для этого нужно было пригласить прессу, чиновников и Гарри Кимовича. И он приехал. Был большой шум. Все на эту встречу пошли, а я постеснялся толкаться с целью выразить мою тогдашнюю любовь к нему. Он ведь являлся надеждой демократических сил. (Мы знали, что он - наш.) Я тоже за него во время матча болел, переживал. И Стёпа говорил: «Ребята, болейте, он должен стать чемпионом - тогда мы поднимемся». Я клубу помогал-помогал, но потом начал от этого дела отходить: ребята стали с детьми заниматься, а я-то ведь не программист. Гришка мне говорил: «Мы тебя немножко поднатаскаем, и будешь обучать детей». Но у меня времени на это не было, да и зачем это мне? А затем, несмотря на то, что Каспаров стал чемпионом, клуб выгнали из этого помещения. Его вытеснила ясновидящая, которая пассы делала... - Джуна? - Джуна. Она жила в том же доме. Вход к нам находился в правой стороне дома, а в левой стороне располагалась квартира Джуны, которой необходимо было помещение. И она по этому поводу интриговала. В итоге этого Серёжу оттуда вытеснили, и он организовал детскую коммуну в Белопесоцком монастыре у Каширы. И это несмотря на то, что детскому центру помогал очень известный журналист из «Комсомольской правды» с финской фамилией... - Хилтунен? - Хилтунен, Хилтунен. Да. Кроме того, к Стёпе Пачикову приходил очень хороший и очень известный журналист - по-моему, из «Известий»... Он сейчас выступает на экономические темы то ли на «Свободе», то ли на «Эхе Москвы». Берман? - Может быть, Михаил Бергер? - Да. Уже после победы Каспарова Стёпа им жаловался, что на него всё время давят. А Хилтунен говорил: «Ну, это нормально, Стёпа». Стёпа отвечал: «Как?! Я создал клуб, а меня выталкивают, гонят». Клуб вытеснили на Рождественский бульвар. Там был какой-то чуть ли не бывший публичный дом, вход в который, если смотреть с торца, расположен с правой стороны. (Сейчас этот дом запущен и заброшен.) И Гришка с ребятами переехал туда. Ими там занимался очень хороший (замечательный, чудесный) парень Максим [Мордвинов - прим. Игрунова]. Тоже можешь спросить о нём у Гришки. - Видимо, речь идёт про тот офис Каспарова, о котором мне рассказывали в связи уже с делами ДПР. Это - один из последних домов на левой стороне Рождественского бульвара, почти у самой Трубной площади. (См. воспоминания В. Желнина, - АП.) - Да. да, да, да. На левой. Между Трубной и Сретенкой, на левой стороне. Я помню, что Гришка устраивал там новогоднюю ёлку с игрушками, слепленными из теста. (Но всё же он почему-то не ассоциируется у меня с Каспаровым.) А сейчас этот дом зачах. Стоит весь обшарпанный. - Можешь вспомнить, когда отмечался этот Новый год? - Нет.
КЛУБ СОЦИАЛЬНЫХ ИНИЦИАТИВ- Расскажи, наконец, о том, какое отношение к клубу «Компьютер» имел к КСИ. - Клуб социальных инициатив, мне кажется, в это время ещё не существовал, и Прибыловский неправильно пишет, что КСИ тогда являлся клубом «Компьютер». Но в этом детском центре на Арбате Гришка, действительно, устраивал вечера, на которые я приглашал ребят с завода. Помню вечер с участием Петра Старчика. Помню там и Глеба Павловского. Он тогда занимался Пушкиным и выступал (со свойственной ему в то время экспрессией и задиристостью), апеллируя к Александру Сергеевичу. (Глеб всегда даёт резкие оценки.) Я, помню, говорил тогда своим: «Видишь, какой замечательный парень, какой задиристый». Так что Глеб в клубе бывал, хотя вряд ли там штукатурил и прибивал доски. У него тогда не было работы, и он бедствовал. Помню, как уже во времена КСИ он однажды дал свою статью, по-моему, Гришке, и сказал: «Гриш! Ну, может, мне заплатят хоть немного денег? Ведь это же - моя работа. Не всё же время мне отдавать её тебе просто так». Не помню уже, эксплуатировал ли таким образом Гришка Глеба или просто действительно не мог ему ничем помочь. Но они дружили. А ещё Глеб дружил с Давидом, хотя и Давид был троцкистом, и Гришка тоже троцкистом. Я и Гришку любил, и Глеба, да и они ко мне относились как к другу. Кажется, во времена «Компьютера» Григорий организовал Клуб социальных инициатив. Он разменял перед этим свою квартиру и получил за Пироговкой комнату, окна которой выходили на Москву-реку. Чтобы получить помещение для Клуба социальных инициатив, он устроился работать по месту жительства педагогом-организатором в детском клубе при ЖЭКе на «Спортивной». (Этот детский центр располагается там до сих пор.) Там КСИ как бы и получил прописку. - А там у Пельмана неформалы собирались? - Помню, как Золотарёв Витя к нему туда впервые пришёл. - С какой целью? - Я не знаю, как они познакомились. Но он приходил, когда клуб ещё не открылся, и рассказывал про правила игры в этот мяч. Не знаю, когда к КСИ присоединился и Володя, фамилию которого я не помню. Наверное, в самом начале. Это был рабочий из Зеленограда, но с высшим образованием. Он занимался там, как это называется - выращиванием? микросхем. Это была вредная для здоровья работа, на которой часты были отравления, и этот парень всё время конфликтовал с администрацией - боролся за права рабочих. Он потом тоже стал заниматься бизнесом. Туда к Гришке приходил играть в хэб Витя Золотарёв [См. об этом подробно в рассказе В.Золотарева - прим. ред.], который очень быстро нашёл общий язык с Григорием (на проделки которого дико смотрели уборщицы и все остальные сотрудники этого детского учреждения). Хотя было понятно, что для Вити мяч - не самое главное в жизни, но там, по-моему, только играли в хэб и ничем более серьёзным не занимались. А с Витей Золотарёвым мы познакомились, наверное, у Гришки, когда они там свои мячики бросали. Мы стали встречаться у Григория в его детском клубе, на заседаниях КСИ и как-то друг друга запомнили. Это было уже в то время, когда Володя-рабочий начал с нами заседать. - Этот Володя, случайно, не Корсетов? - Да, Корсетов, Корсетов! Это очень хороший был парень и очень симпатичный человек. Ещё помню одну встречу дома у Бори Кагарлицкого, в которой кроме Бори участвовали Гришка, Глеб и ещё Миша - такой бородатый... - Это может быть Малютин. - Малютин. Миша Малютин. Они все время какие-то планы стоили. Миша Малютин говорил: «Наша задача - раскидывать сети, в которые неизбежно попадутся золотые рыбки - наши союзники. Пусть они приходят играть в хэб или чем-то ещё заниматься, но наверняка мы кого-то среди них выудим». (Или это он говорил про разборку писем в «Комсомолке»?) Так что видел я, как они бросали мяч. Ведь эта организация у Вити Золотарёва тоже была создана для того, чтобы общаться и «рыбок ловить». Мы как дураки друг в друга этот мяч бросали и прощупывали, кто чем дышит. На «Спортивной» Григорий устраивал вечера. Мы, например, встречались с академиком... Как звали эту тётку-экономиста? - Заславская? - Заславская. Они устроили для Заславской показуху с целью продемонстрировать, что КСИ - большая организация. И поэтому собрали народ, чтобы она видела, что за Григорием стоит сильная молодёжная организация. Но они немножко блефовали - на самом деле нас была только небольшая группка плюс примыкающие к нам самостоятельные и слабо оформленные группки типа «хэб», да Гришкины знакомые программисты и социологи. О чём говорили на этой встрече, я не помню, потому что бегал, высунув язык: нужно было батоны купить, чай сварить, разлить и подать... А перед этим я помогал Гришке и Глебу драпировать зал - развешивать рыбацкую сеть. - С какой целью? - Просто украсить зал и создать праздничную атмосферу. Мы не знали, как украсить этот зал, который выглядел очень сухо (может быть, это был спортивный зал?), и поэтому всё, что попадалось под руку, вешали, водружали и нанизывали так, чтобы это напоминало атмосферу кафе или «огонька» эпохи 60-х годов. А там как раз валялась какая-то сеть... - Можешь вспомнить, когда вы принимали Заславскую? - Этого я не знаю. Но эта встреча происходила не у Гришки, а в гостях - в клубе, где Гришка у друзей снимал помещение. (Кроме Заславской к нам туда приходил ещё Аганбегян.) - На «Спортивной»? - Это тоже - метро «Спортивная». - То есть недалеко от его детского клуба? - Да, да, да. - С какой целью он снимал у своих друзей этот клуб? - Не знаю. Там были неплохие ребята, которые разрешали Григорию устраивать такие молодёжные встречи с экономистами. - Там что, зал был побольше? - Да. А у Григория тогда ещё помещения не было. - Неформалы в этих встречах участвовали? - Может быть, да. Григорий говорил, что их устраивает Клуб социальных инициатив. Мне кажется, что Григорий показывал Заславской и Аганбегяну, что за ним стоит некая молодёжная сила. Он, конечно, немножечко блефовал, так как её ещё не было. Но он считал, что она возникнет, если развитие событий немного опередить и подтолкнуть. Хочу только подчеркнуть, что то, что я вспоминаю, не является ни истиной, ни документом. Я давно уже выкинул это всё из головы, да и присутствие моё на этих встречах носило совершенно случайный и необязательный характер. Ты сказал в разговоре с Прибыловским: «Золотарёв рассказал мне о том, что это была очень замкнутая структура, в которую входили всего шесть или семь поименованных их человек». Я думаю, что Витя преувеличил, назвав КСИ «структурой». На самом деле это были несчастные несколько человек - Григорий, Глеб, Малютин, Кагарлицкий, Володя Корсетов, Витя Золотарев и друг Григория Саша - экономист или социолог, фамилию которого я забыл [по предположению Игрунова, это Александр Беркович - прим. ред.]. И всё. (Игрунова тогда ещё не было. Я думаю, что его позже привлёк, наверное, Глеб.) Возможно, что Григорий включил и меня в состав Совета КСИ. Но я думаю, что наша организация из этого Совета только и состояла. И это не была «замкнутая структура». Она была открытой, и мы были бы рады, чтобы к нам кто-нибудь присоединился, но мало кто хотел это сделать. Если кто-то, как «Община», присоединялся, то Гришка был счастлив. Я помню ещё одну встречу - с Гришкиным научным руководителем, учёным-экономистом - которая состоялась или у Григория в детском центре, или уже в ЦЭМИ. Они на ней рассуждали о частной инициативе и строили прожекты. Я на этой встрече, помню, с умным видом говорил: «Чего вы развиваете какие-то планы? У нас ещё не создана основа для демократии - частная собственность (хотя бы мелкая), свободная пресса...» И он, этот Гришкин руководитель, соглашался. Прибыловский рассказывает о том, как он присутствовал на двух мероприятиях на «Спортивной», в частности, в гостиницы «Юность». Мне кажется, я слышал про заседание в гостинице «Юность», но сам там не был. А вот встреча с Заславской, которую вёл, может быть, Павловский, точно, что проходила в подвальчике молодёжного центра, который Гришка арендовал. (Может быть, и с Аганбегяном - там же.) [Игрунов утверждает, что встречу с Заславской вел Беркович] Ещё Клуб социальных инициатив собирался где-то в районе метро «Третьяковской», в кафешке возле церкви. Какие там у нас улицы? - Ордынка. - Вот где-то между Б.Ордынкой и Полянкой его члены собирались, садились в этом кафе (там кофе подавали) за столик и обсуждали свои проблемы - Миша Малютин (он носил в портфеле документы группы, которые мне никогда не показывали), Гришка, Глеб и друг Глеба, который шёл с ним по одному делу и который тогда только что из лагеря вышел... Который до сих пор занимается заключёнными... - Больше всех заключёнными у нас занимается Валерий Абрамкин. - Может, и Валерий Абрамкин. (Я уже забыл.) Глеб рассказывал: «Когда его судили, я сидел на крыше сарая и смотрел сквозь окно в зал суда. И вдруг меня такая злость взяла, что я схватил кирпич и запустил им в окно». По иронии судьбы, кирпич залетел в ту комнату, где после суда содержался этот Абрамкин(?). Он говорит: «Из здания суда выбежали охранники, а я спрыгнул, чтобы бежать, и ногу сломал. Я упал и лежал, а они бегали вокруг с криками: «Где эта сволочь?!». Я затаился и переждал». Ну а потом и Глеба взяли. Прибыловский напрасно говорит о том, что «КСИ являлся своеобразной масонской ложей, которая неизвестно где собиралась, неизвестно как принимала решения (впрочем, известно как - методом обзвона по телефону)...» Я тебе уже говорил, что собирались они в кафе в районе Ордынки. А принимать что-то голосованием было никому не нужно, потому что собиралось обычно пять (самое большее - шесть) человек. Гришку, действительно, всё время ругали за то, что он - серый кардинал. (Гришка стал упоминаться и в газетах, где его тоже поругивали.) Но клуб не являлся закрытой «масонской ложей». Он если и был закрытым, то не потому, что там тайно проворачивались какие-то дела (тайн никаких не было), а только для того, чтобы широко не разошлась информация о том, что КСИ - это блеф. Цель была одна - набрать как можно больше своих сторонников. Для этого члены КСИ знакомились с каждой группой, которая то ли мяч бросала, то ли компьютерами занималась, и выявляла своих идеологических сторонников. Вот и всё. Володя говорит о том, что «расцвет неформального движения начинается с августа 87-го года - после встречи (конференции) неформалов, которую организовывали КСИ и “Община”». Я помню одну большую конференцию, только не могу сказать, в каком она проходила месте. Помню, что всё там было очень чинно: фойе, пригласительные билеты... - Это здание было похоже на дом культуры? - Да, похоже на дом культуры. Вероятно, это дом культуры и был. Помню, что я там впервые увидел Новодворскую - такую весёленькую, шустренькую, обаятельную и доброжелательную дамочку. Она впорхнула в зал вместе со своей подружкой и уселась там. Потом, по-моему, нашли Гришку и их познакомили. Всё. Больше про эту встречу я ничего не помню. А когда возник Народный фронт? - Почти через год после этого. - Я помню ещё одно заседание, на котором собрались все группы. Народ поднимал вверх кулаки, тряс ими, и весь зал кричал «Народный фронт!». Это было смешно, потому что всё лопнуло через полчаса после объявления о создании этого народного фронта. И ничего, кроме вот этого потрясания кулаками, не вышло - никакого объединения у них не получилось. (В книге В. Фадеева «Записки неформала» упоминается о том, что идея создания народного фронта впервые прозвучала в ходе собрание представителей различных групп в ДК энергетиков в июне? 1988 г., - АП). Там я и познакомился с Давидом Манделем, которому меня представил Гришка. И уже после этого Давид приехал к нам сюда, в музей. Мы стали дружить, и дружим до сих пор. А Гриша и Глеб с ним дружить перестали, хотя и были близкими друзьями. Потом (может быть, уже году в 88-м) КСИ дали помещение в каком-то большом здании на Пречистенке. Там проходили заседания КСИ, и туда приходил, например, Андрей Фадин, с которым мы искали общих знакомых и нашли, по-моему, Володю Прибыловского. Там же, по-моему, появлялась и «Община». Помню, однажды «общинники» пришли, и этот шустряк, который сейчас является профсоюзным деятелем, всё время шумел и конфликтовал с Гришкой Пельманом. Он не хотел подчиняться Гришке и настаивал на том, что «Община» не может влиться в КСИ и раствориться в нём, потому что она прежде должна узнать нашу программу. - Это - Андрей Исаев. - Да, Андрей Исаев. Он тогда был совсем ещё юным, но уже очень напористым. Он кричал: «Откройте ваши карты! Мы не можем с вами объединяться, пока не узнаем вашу идеологию! Мы не вольёмся в КСИ, потому что «Община» должна узнать вашу программу!» А эта «Община» тоже занималась как будто бы какой-то общиной, но на самом деле у неё были совсем другие планы. (Её члены тогда выдавали себя за любителей истории и тоже не раскрывали своих истинных планов.) Помнится, что эта конференция так ничем и не закончилась, потому что ни одна из сторон не захотела вливаться в другую. Так что пошумели-пошумели и разошлись. А однажды с Глебом мы съездили в Косино - туда, где Святое озеро. В Косино действовало экологическое движение местных жителей, которые там и какой-то музей самодеятельный организовали. То есть Глеб и Григорий по крохам собирали общественные инициативы с целью расширить Клуб социальных инициатив и найти ему сателлитов. - Можешь более точнее описать, где на Пречистенке располагался этот клуб? (Потому что мне ещё никто о нём не рассказывал.) - Выходить надо было из метро «Кропоткинская», но не к Храму Христа Спасителя, а... - ...На Гоголевский бульвар. - Да. Выходишь из метро и идёшь по левой стороне Кропоткинской улицы. Там будет старинное административное здание с большими окнами. И на правой стороне располагался клуб некоего дяденьки, который занимался с детьми. Это была его бывшая квартира. Он получил другую, а в своей старой квартире устроил мастерские для детей, где те занимались самоделками. Мы туда ходили с Гришкой, с Глебом Павловским, Андреем Фадиным. Это помещение Григорий получил в разгар перестройки. (Значит, 88-й год уже точно шёл.) Помню, что в нём не было стульев, и мы с Андрюшей Фадиным лежали на подоконниках и беседовали. - Это, случайно, не многоэтажный дореволюционный жилой дом в середине Пречистенки у её пересечения с Мансуровским переулком, на первом этаже которого располагалась мастерская для местных жителей, и где я бывал по неформальным делам? - Да, да, может быть. Это было ужасно захламлённое помещение. Всё оно было забито какими-то тисками... - Верстаками. - ...верстаками... - А пол был весь в стружках и обрезках пиломатериалов... - Да, да, да, да, да. - Мастерская располагалась на первом этаже углового дома... - ...А вход - прямо со двора. - Где находился вход, я не помню. - Мы туда с Глебом раза два заходили. Андрея туда тоже Глеб приводил, и они вели с хозяином какие-то мировоззренческие беседы. (Андрей ему излагал свою точку зрения на мироустройство.) Но я вспоминаю, что с Фадиным мы познакомились всё же не в мастерской, а в каком-то административном здании дореволюционной постройки, стоявшем, если я не путаю, слева - на другой стороне улицы. (Мастерская находилась справа.) Мне кажется, что именно там проходило то совместное заседание КСИ и «Общины». Там же мы однажды беседовали с Фадиным и нащупывали общих знакомых. И потихонечку как-то вышли на Володю Прибыловского и после этого прониклись друг к другу симпатией. Дело в том, что люди тогда ещё довольно настороженно друг к другу относились, и раскрывали душу только тогда, когда у них находились общие знакомые. Вот так же у нас и с Андреем произошло. - Какие в этой мастерской происходили события с участием неформалов? - Никакие. Хозяин мастерской приглашал туда не более одного или двух человек, и начинался самый общий разговор о смысле жизни. Помню, что Андрей Фадин много и красиво говорил. (Он, вообще, парень был красивый.) Позже Андрей присоединился к КСИ и стал активным его участником. Вот так вот Гришка меня во всё это втянул, и я ходил сначала бросать мячи к Гришке на «Спортивную», потом вместе с «Общиной» (когда она с КСИ объединилась) собирался на Пречистенке, а потом вся эта шайка лейка переместилась на «Академическую»(?) в этот вот клуб... - В ЦЭМИ. Но это - на «Профсоюзной». - Да, в ЦЭМИ.
«ПЕРЕСТРОЙКИ»После Пречистенки мы перебрались в клуб «Перестройка» в ЦЭМИ на «Профсоюзной», куда меня пригласил Григорий. Когда я начал ходить, народу там было ещё маловато. Руководство (в том числе уже и Олег Румянцев) сидело вокруг круглого стола, а остальные - на скамеечках в зале. При этом заполненными оказывались всего один или два ряда. Потом Григорий меня пригласил на какое-то заседание, где мы представляли Клуб социальных инициатив. (Было строго: по-моему, я по списку приглашенных и по паспорту туда проходил.) - Это там же в ЦЭМИ? - Да. На нём присутствовало какое-то начальство, и Григорий требовал, чтобы я туда явился и сидел в этом президиуме (или как он там называется?) с серьёзным лицом. (Мы себя выдавали за могучее движение, боевую и инициативную организацию, а у Григория опять бойцов было кот наплакал.) Помню, что в перерыве этого заседания я вышел погулять и потом вернулся. Меня опять проверяли по списку, в который Григорий меня вписал. Потом я постоянно туда ходил, слушал умные вещи - старшего Чубайса, даже, по-моему, молодого Чубайса... Помню, как-то в клубе «Перестройка» выступал Александр Мень. Андрей Дмитриевич Сахаров приезжал туда, но на то заседание я не попал. А не попал потому, что те, кто хотел попасть, падали в ноги охранникам, а я делать это стеснялся, хотя и хотел увидеть Андрея Дмитриевича. В этот клуб «Перестройка» ходила и Новодворская со своей командой, которая называлась «88»... Как там? - «Перестройка-88». Но это - не её организация. У неё сначала был семинар «Демократия и гуманизм», а потом - партия «Демократический союз». - Но «Перестройка-88», наверное, существовала ещё до партии. - В «Перестройку-88» входили её соратники... - Да, потому что её самой там не было, а соратники присутствовали. Они всё время народ будоражили, кричали что-то. Среди них находилась пара психически нездоровых людей. Начинали выступать они нормально, но затем кричали, брызгали слюной и всё время говорили: «Мы отделяемся, отделяемся». Вместе со сторонниками Новодворской и старшим Чубайсом они организовали «Перестройку-88». Я помню, как однажды они, разругавшись, гордой толпой двинулись через полгорода в какой-то клуб, где один из их ребят работал сторожем [Хатов - прим. Игрунова], и у него имелись ключи от этого клуба. Они клуб открыли, сели там и стали опять заседать, при этом ругались, бранились и делились. Помню, они с уважением смотрели на меня, потому что я сверкал очками, и у меня, по-моему, был модный плащ. Я даже попытался что-то им сказать. Но по большей части многозначительно молчал, потому что там присутствовали ребята, которые совершенно теряли контроль над собой. Если Игорь [Чубайс] был здравомыслящим человеком, то эти бойцы кричали и шумели. Я один раз побыл с ними и больше туда не ходил. Я помню ту «бешенную оппозицию», о которой говорит Володя [Прибыловский]. Когда её представители ушли с того заседания, то с ними были Витя Кузин и Игорь Чубайс. Я перестал ходить к ним, когда они начали обсуждать устав. Тут я понял, что народ - больной. Вот, например, Юра, который из «Мемориала», который в Сахаровском центре работает... - Самодуров. - Самодуров. Зануда был ужасный. (Его интересовали эти уставы.) Это был кошмар! Каждую запятую и точку переставлял на другое место. И так продолжалось по несколько часов. Если вначале на этих заседаниях ещё бывали выступления, обсуждения, то потом остались только вот эти пункты. Каждый боялся, что если слово не там будет стоять... То есть какие-то интриги начались. Мне это стало так скучно, что я плюнул и перестал туда ходить - на эти дурацкие обсуждения устава и программы. - Ты говоришь про «Перестройку-88» или про «Демперестройку», которая продолжала заседать в ЦЭМИ? - Я уже не помню. Это проходило в ЦЭМИ и, может быть, называлось уже «88». Володя говорит: «...в августе 87-го года состоялось очень громкое заседание клуба “Перестройка”... Наибольший фурор тогда произвело жутко антисоветское выступление некоего Лямина...» Лямин тогда обиделся на какого-то прокурора и постоянно его обвинял. Когда он начинал говорить, он производил впечатление совершено здравого и разумного человека. Так что я его слушал, открыв рот. Но затем он начинал говорить всё громче и громче и переходил на крики и вопли. Было видно, что это - психически нездоровый человек. Народ начинал свистеть и кричать: «Долой, долой, надоело!» И кто-то из знаменитых зэков, который ходил на «Перестройку» - бородатый, здоровый дядька с видом пахана - говорит: «Если мы будем всё это слушать, тогда сюда всю «Кащенко» нужно пригласить». Я на него тогда очень обиделся. Как? Диссидент, который страдал от репрессий, кричит: «Долой!» и так пренебрежительно заявляет: «...всю «Кащенко» нужно пригласить». - Здоровым и бородатым зеком являлся, например, Владимир Сквирский... - Не буду грешить на него, - я не помню. - Не являлся ли упомянутый тобой прокурор тем известным прокурором Шеховцовым, который примерно в это же время подал в суд (на А. Адамовича) иск в защиту чести Сталина, за что на него обрушилась вся прогрессивная общественность? - Нет, нет. У Лямина на того прокурора была личная обида. Это была его заноза, и поэтому когда он начинал говорить о нём, то сразу возбуждался, и его болезнь обострялась. В этом ЦЭМИ кто-то познакомил меня с Лёвой Сигалом, который давал мне выпуски своих толстенных бюллетеней со стенограммами заседаний «Перестройки», с материалами о событиях 68-го года в Чехословакии. После моего знакомства с Лёвой он приезжал и сюда в музей. Помню, как однажды я столкнулся, по-моему, в фойе ЦЭМИ с Витей Золотарёвым, который начал мне что-то рассказывать - про свои дела, про планы и про какую-то историю. Я сказал: «Я только не могу понять, что означает: «генезис этого явления»? Что такое «генезис»?». Он начал объяснять, но, по-моему, так и не смог этого сделать. Это была, наверное, наша последняя с ним встреча.
«ПЕРСПЕКТИВА» И ДРУГИЕА потом мои ребята подружились с сыном Егора Яковлева Володей. Тогда они интересовали кооперативами, и Гришка ходил смотреть и обедать в первый кооператив, который находился у Садового кольца как раз где-то в районе Пречистенки... - Это был первый в стране кооперативный ресторан, который основал некто Фёдоров. Он так и назывался: «Пречистенка, 36». - Во, во, во. Ребята интересовались, как организуются кооперативы, и у них образовался пакет документов о том, что нужно делать, чтобы создать кооператив. И они стали эти пакеты, по-моему, продавать. Потом они при участии Володи Яковлева открыли какую-то школу кооператоров на «Пролетарской». Знаешь, где «Панорама» размещалась? - А, на 1-й Дубровской! - На 1-й Дубровской. - Там ещё кооператив «Перспектива» размещался. - Во, во, во, во. Там появился Володя Прибыловский и этот известный политаферист, на которого ты сейчас работаешь. (Очень симпатичный парень. Я его очень люблю.) Володя говорит про него: «Вячек был безработным, жившим между Москвой и Одессой. В Москве он жил, по-моему, у историка ... Гефтера...» Глеб считал себя учеником Гефтера, с которым дружил, и даже меня обещал с ним познакомить. Так что Вячек, если жил у Гефтера, то, может быть, с подачи Глеба. - Почему ты назвал Игрунова аферистом? - Потому что он дружил с аферистами, первый из которых – Пельман. (Шутка.) А познакомились мы с Вячеком в церквушке на набережной... - Берсеневской набережной. - Берсеневской набережной. Там мы встречались, когда мы уже, наверное, переместились в ЦЭМИ. - Вы - это КСИ? - КСИ не было, его не существовало. То есть когда Гришка (да и я) стал ходить в «Перестройку». На Берсеневской набережной мы, правда, встречались, может быть, не в самом храме, а в каком-то помещении рядом. Меня туда притащил, как всегда, Гришка. Там был деятель, который интересовался самиздатом... - Это что, Чурбанов - директор НИИ культуры, который там размещался? - Может быть. Я не знаю, кто этот дядька был. Я его фамилией не интересовался. Это Вячек знает. Меня туда привели и посадили. Что? зачем? - я не знал. И этот деятель говорит: «Давайте вместе работать. Почему бы вам не сдавать мне на хранение один экземпляр самиздатских выпусков? Я бы их хранил». Я встал и говорю: «А чего это мы тебе должны их давать? Интересуешься - покупай. Я хожу в ЦЭМИ в клуб «Перестройка» и на свои деньги всё сам покупаю». (Когда я нападал на этого дяденьку, я имел в виду, что я приобретаю «самиздат» у Лёвы, и пусть он тоже приобретает.) И, мне кажется, я спас ситуацию. Потому что он всё время допытывался: «Что у вас за организация?», а организации никакой не было. И Вячек, который там был за главу (потому что Григорий, как обычно, держался в тени)... - За главу чего - КСИ? - За главу вот этих вот самиздатских и неформальных сил. Там как бы Вячек был главным, и диалог вёлся между Вячеком и этим дядькой. А тот всё время наседал: «Какая у вас организация, какова её численность, что вы издаёте?» И Вячеку, мне кажется, нечего было сказать. Именно поэтому я назвал его аферистом: он тоже попадал в скользкие ситуации. Но Вячек, естественно, никакой не аферист. ...Когда я стал на этого мужика наседать (мол, чего ты хочешь? - я сам покупаю), то он стушевался. И Вячек, мне кажется, был мне благодарен за неожиданную помощь с моей стороны. После этого у нас с Вячеком появилось, как мне кажется, тёплое и дружеское отношение друг к другу, и мы стали с ним по-тёплому общаться. Он и пригласил меня туда, на метро «Пролетарская», где сидели «Панорама» (на самом деле, это было ещё М-БИО, - АП) и Володя Прибыловский. И даже предложил мне взять интервью у каких-то двух пожилых дядечек - наверное, репрессированных. Говорит: «Бери магнитофон и сходи к ним». Я ответил: «Мне некогда, потому что воскресенья у меня забиты», и отказался. И после этого мы с Вячеком как-то разошлись. - Какова была цель этих интервью, которые тебе предлагал брать Вячек? - Это была работа, мне кажется, для «Мемориала». (Они собирали какие-то свидетельства.) Володя говорит, что весь самиздат печатался на пельмновском «Шарпе». Мне кажется, что Гришка приезжал сюда в музей на старенькой побитой иномарке, которая у него тогда только что появилась. И он всё время выбегал во двор и судорожно смотрел в багажник: целы ли какие-то его коробки? Я теперь думаю, что там мог быть компьютер. Он говорил, что получил его от каких-то троцкистов - то ли от швейцарских, то ли от Давида Манделя с его друзьями. По воспоминаниям Золотарёва, Пельман работал в этом Институте культуры. Был ли тот дядька Чурбановым? Наверное, да. Мне кажется, что Гришка к нему относился, действительно, с пиететом и не хотел перед ним ударить в грязь лицом. И в очередной раз опять позвал меня, чтобы показать наши «могучие силы». И вот так вот я везде ходил с ними по дружбе, а им тоже было неплохо, что с ними есть рабочий. Но на этом моё сотрудничество с ними закончилось, потому что музей у меня отнимал много времени. В кооператив «Перспектива» я не ходил, но мне кажется, что Григорий организовал там кооператив по обучению кооператоров, где собирал тех, кто хотел заниматься кооперацией. Он приглашал читать им лекции, наверное, академика Заславскую (у которой Григорий тоже работал и которая являлась его как бы покровительницей) и каких-то экономистов, и, возможно, предлагал им приобрести пакет документов. (Пакеты эти продавал, по-моему, сын Егора Яковлева.) У них там была как бы школа кооператоров, и этим они зарабатывали. Но был и ещё один Яковлев (тоже, по-моему, Володя), которого убили[1]. Это был замечательный парень, «афганец», самый честный и лучший из всех. Его первым и убили. Однажды на него напали, но тогда он отбился. (Он был каратист.) Ему сказали: «Извини, друг, но тебя заказали». И потом его вызвали на улицу и убили. Почему он мне полюбился? На той встрече в ЦЭМИ с Андреем Дмитриевичем он не падал в ноги охране, не показывал удостоверение, а ходил и нервничал, хотя ему тоже хотелось туда попасть. Но он сохранял достоинство. - Он тоже был кооператором? - Нет, журналистом. И отец у него - журналист. Беседовал Алексей Пятковский. Октябрь-ноябрь 2005 г. [1] Фамилия этого человека была не Яковлев, а Глотов: "...он был сыном Владимира Глотова-старшего, тогдашнего ответсека "Огонька"". (прим. В.Прибыловского). Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!
|
|||||||||||
 |
 |
